Вертикаль. Место встречи изменить нельзя - [21]
Это была уже прямая дорога в Президенты России.
Лет через пять сижу я с одним губернатором в его сауне. Выпили по рюмке чая, разоткровенничались. Я жалуюсь, что вот, мол, отчасти по моей вине этот пьяница и разрушитель стал Президентом России. Никогда не прощу себе…
Мой собеседник хлопнул меня по плечу:
— Не журись, хлопец! На мне еще большая вина висит… Я два голоса подделал!
Животное
1995 год. Жуткие времена. В Чечне война, гибнут наши дети. В январе ранили моего Сережку. Снайпер стрелял в движущуюся цель, попал в подколенную артерию — пришлось отнять ногу.
Сидим на кухне у моего друга Вадима Туманова. По телевизору опять показывают Ельцина — в задницу пьяного. «Беседует» с народом на Пушкинской площади. «Народ» смотрит на него влюбленными глазами.
— Вот животное, — цедит сквозь зубы Вадим. — А что ты хочешь… если народ — стадо, им и должно руководить животное.
Пароль «12»
Генерал Романов по-прежнему в коме. Вот уже много лет. Летом 1995-го бронетранспортер, на котором он ехал, нарвался на чеченский фугас.
Тогда, в 95-м, я был председателем первой парламентской комиссии по чеченскому кризису. Приходилось бывать на войне. В том же проклятом году и сын мой был ранен в Грозном. Потерял ногу.
Так вот, однажды — дело было под Бамутом — ночую я у генерала Романова, в его палатке. Выпили маленько. Перед сном он мне говорит:
— Пойдешь ночью в уборную, запомни: пароль «двенадцать».
Часа в три ночи я проснулся, захотелось по-маленькому. Только вышел из палатки, окрик часового:
— Пароль «семь»!
— Пароль «пять», — отвечаю.
Пять плюс семь — двенадцать. Удобная и надежная штука — такой пароль. Его сообщают вечером, каждый раз назначая другую цифру. Поди-ка, враг, догадайся!
Ну вот, прошел я метров двадцать, опять строгий окрик:
— Пароль «шесть»!
— Пароль «шесть», — отвечаю. Иду дальше. И уже у самой будки опять слышу:
— Пароль «четыре»!
— Пароль «семь», — отвечаю бодренько, делаю шаг и слышу, как передергивается затвор автомата. — Ой-ой! — кричу: — Подожди… Сейчас… Пароль… «восемь»!
Юношеский голос из темноты произнес:
— Арифметику надо было учить, дядя!
«Низкий жанр»
1980 год. Всесоюзный фестиваль телевизионных фильмов. В городе Ереване.
Меня пригласили с «Местом встречи». Фильм уже два раза прошел по Центральному телевидению; страна вымирала, все сидели у телевизоров. «Ну, — думаю, — обязательно что-нибудь дадут! Не первую премию, конечно… Во-первых, детектив, низкий жанр… Во-вторых, в программе «Карл Маркс, молодые годы» — значит, с первой премией вопрос решен… Но, может быть, вторую, третью…»
В программе фестиваля участвовал 21 фильм. Наград было почти столько же, если не больше. Первая премия, две вторые, две третьи, различные дипломы, призы — «Приз Союза журналистов», «Города Еревана» и прочие.
Короче — единственный фильм, не получивший ни премии, ни приза, ни диплома, был «Место встречи изменить нельзя».
Еду в аэропорт на такси. Шофер-армянин:
— Понравился вам наш город?
— Да, очень.
— Ереван намного красивее Тбилиси. Не на один раз… А намного!
Увлечение
Каждый режиссер должен выучиться рисовать. Каким видишь будущий кадр? Как это объяснить соратникам — оператору, художнику?.. На пальцах?
Детство у меня было не рисовальным. Книжки, рыбалка, футбол, коньки, лыжи, потом девочки. Да и трудное было детство — послевоенное. Краски и кисточку в руках не держал. Карандаш-то — не всегда…
Режиссер, не умеющий рисовать, все равно рисует. А куда денешься? Как объяснишь?
Два кружочка, четыре палочки — человек. Можно рисовать и так. Все равно понятнее, чем на пальцах.
Труднее изобразить массовку. Но и тут можно выкрутиться. Два кружочка, а поверх — полукружия.
Словом, я стал учиться рисовать. Во время лекций на полях конспекта стали появляться фигурки людей, профили, голова соседки, затылок впередисидящего. Иногда получалось похоже. В рисунке узнавалась модель. Новое занятие увлекло, превратилось в привычку. Теперь не могу себя представить на каком-нибудь заседании без ручки в руке и листка бумаги перед собой. Или записной книжки, или просто книжки с чистыми полями. Так появилось это небольшое собрание рисунков на полях. Что-то в них есть. Понятно, это не Пушкин. Рисунки Александра Сергеевича на полях его рукописей дышат неподражаемым очарованием, в них — отблеск гения.
Художником, разумеется, я не стал, но в своей профессии значительно продвинулся. Теперь я могу нарисовать любой кадр. Достаточно внятно и лаконично.
Став взрослым, как я жалел, что не учился в детстве музыке, рисунку, живописи, иностранным языкам. Ребенок, подросток все схватывает легко и удерживает в памяти прочно, на всю жизнь. А как я мог всему этому научиться? Мать — портниха, на ней вся семья: мы с сестрой, бабушка, больной туберкулезом дед. Как я уже писал, отец сгинул где-то в Сибири году в 37-м, 38-м. Он был донской казак. В этом была вся его вина, и одного этого хватило, чтобы стереть человека в лагерную пыль.
Мучительно завидую человеку, который может вдруг сесть за рояль и сбацать легкую мелодию, завидую тем, кто свободно чешет на иностранном (я-то взялся за языки, когда мне было под сорок, и больших успехов не достиг). Белой завистью завидовал художнику, стоящему за мольбертом, — какое, наверное, высокое наслаждение испытывает он, когда что-то получается!
«Черная кошка» — фирменный знак фильма «Место встречи изменить нельзя». Я сам придумал эту милую кошечку и сам рисовал ее углем на стене. И фильм хотел так назвать — «Черная кошка». Не позволили. Так пусть будет хотя бы книжка.
В сборник вошли воспоминания кинорежиссера Станислава Сергеевича Говорухина о дорогих ему людях: Владимире Высоцком, Борисе Андрееве, Николае Крючкове, Сергее Бондарчуке.В книгу также включены киноповести С. С. Говорухина, по которым поставлены такие фильмы, как «Пираты XX века», «Вторжение», «Белый взрыв»… Отмеченные ярким талантом, киноповести имеют самостоятельную литературную ценность. Некоторые из них публикуются впервые.
Матрос теплохода "Иван Бунин" и предположить не мог, какие его ожидают приключения...
Режиссер, писатель, публицист, автор многих известных фильмов, в том числе «Место встречи изменить нельзя», «Россия, которую мы потеряли», «Так жить нельзя». Последний фильм «Великая криминальная революция», из которого по ТВ «Останкино» были показаны только лишь фрагменты с необъективными, предвзятыми комментариями. В предлагаемой читателю книге им затронуты многие мучительные для каждого россиянина вопросы.«Восемь лет с начала перестройки я потратил на то, чтобы показать обществу, предупредить его о самой главной опасности, надвигающейся на него — уголовном терроре».Новый сборник С. Говорухина объединяет ряд публикаций, сценариев, написанных за последнее время, по которым сняты фильмы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Автобиографические очерки Эдуарда Михайловича Сагалаева, одного из создателей современного российского телевидения. Книга проникнута лирикой, юмором, ностальгией, уважением к профессионализму коллег и учителей и в тоже время наполнена энергией, свойственной первооткрывателям и участникам великих перемен в политической, общественной и культурной истории.
Андрей Грачев был помощником и пресс-секретарем последнего руководителя Советского Союза Михаила Горбачева. Именно он 25 декабря 1991 года объявил международной прессе и ошеломленному миру о кончине СССР. В этой книге воспоминаний и размышлений автор возвращается к уникальному моменту, который был одновременно и финалом невиданного исторического эксперимента, связанного с революцией 1917 года, и началом нового этапа жизни Российского государства. Почему Михаил Горбачев не использовал военные и силовые рычаги для сохранения своей власти? Виноват ли Борис Ельцин в том, что Крым остался частью Украины, а не вошел в состав Российской Федерации уже в 1991 году? На эти и другие вопросы отвечает и делится секретами большой политики один из тех, кто входил в ближайшее окружение Президента Советского Союза до последних минут существования этого государства. Прошло три десятилетия — своей книгой-некрологом Андрей Серафимович Грачев окончательно провожает СССР в историю и предлагает взглянуть в будущее.
Бывший начальник Службы безопасности Президента и автор литературных бестселлеров – о сегодняшних подвигах «героев нашего времени». Вы встретите как новые, так и давно знакомые лица из ельцинской «семьи» и круга ее приближенных. Найдете замечательные сатирические портреты, на которых легко узнаете изображенных по характерным чертам и скандальным делам. Коснетесь круга «неприкосновенных», придавших коррупции государственный масштаб. Познакомитесь с ворами и воришками всех калибров на государственной службе, делающих общее дело. Книга – награда и наслаждение для тех, кто до сих пор жалел, что «нет на них нового Салтыкова-Щедрина».