Версия - [12]

– Благодарю вас, доктор! Поверьте, ваша консультация оказалась для меня бесценна. Назовите её стоимость и не обращайте внимания на свою совесть, пусть помалкивает. Вы честно заработали вознаграждение. Но далее …. Вы уж простите, посвящать в идею, на которую вы мне намекнули, я вас не буду. Живите спокойно и забудьте о нашей беседе и знакомстве. Я не прощу себе, если из-за меня у вас будут неприятности. Они могут быть очень большими.

– Хорошо! А вознаграждением для меня будет слух о вашей успешной операции. Это будет самой большой наградой. До конца жизни я буду чувствовать себя героем. Греческим. А? Ха-ха ха!

Больное место

Теперь доку предстояло попытаться понять, что движет пришельцем, который вот уже двадцать восьмой год выжимает жизнь из бывшего огромного народа, побледневшего и осунувшегося от постоянных тренировок путём войн и голодовок. Как ему удалось стать богом для народа и убедить его в новой религии – вечно развивающемся социализме. Как его остановить?

Странная смесь множества обстоятельств слепила этот образ. История перечисляет их с комментариями. Да кто знает истину? Сколько событий потерялось из памяти при большом желании их потерять! Но и того, что известно, хватит для долгих исследований. Только на них не было времени.

Конечно, можно было продолжить разговор с консультантом, и, возможно, он с большим желанием участвовал бы в разработке плана века, но у Дока были свои моральные принципы, которые не позволяли ему втягивать постороннего человека в опасную переделку. Тем более что человек этот не был евреем. Он был русским.

Да. Он был русским врачом. Психологом. Работал в одной из больниц области. В той научной среде, которая порекомендовала его Доку, он слыл, ни много ни мало, киллером. Нет, ну что вы! Конечно, он не убивал по заказу пулей, дубиной или скальпелем. И даже не продавал никаких зелий для отравы. Сложность его подпольной работы заключалась в том, что каждый раз ему было необходимо войти в личный контакт с жертвой и разобраться в ней профессионально, как психологу.

Он умел, как никто другой, вроде бы из пустого разговора выуживать, что для пациента является смертельной информацией и в какой дозе. Ему было очень трудно работать в Союзе. Сама по себе задача для психолога была профессиональной, но так как субъекты его исследований принадлежали к большому виду «Советских простых человеков», то возни с ними было много, и не всегда, далеко не всегда, у них можно было обнаружить ахиллесову пяту.

Выживание вида, как известно, напрямую связано с его способностью вовремя создать систему жизненных правил, причём не только практических типа агротехники, но и моральных, вроде «Правил хорошего тона» или «Правил поведения советского пионера в школе и дома». Неукоснительное следование этим правилам постепенно отбило охоту бунтовать, материться и размахивать кулачищами у тех, кто был ещё слабо цивилизован, и позволило появиться тоненькому слою особей с развитым понятием таких категорий, как дух, совесть, тщеславие, честолюбие, щепетильность, честность, и, естественно, грамотность. Носителей этого понятия стали называть аристократами. И хотя среди них потом появлялись иногда вполне отпетые негодяи, такие, например, как социал-демократы конца позапрошлого века или большевики 17-го года, именно аристократы задавали тон и моду в жизни любого народа.

Едва нажитые за пару столетий правила поведения были всего за двадцать лет превращены в пыль и дым именно аристократами-большевиками, но при этом фокусе превращения они и сами улетучились. Само собой, названные выше категории человеческих свойств были быстро забыты простым советским человеком, он так и не успел понять благородного вкуса чести и достоинства.

С другой стороны, человека без этих модных штучек не за что ущипнуть, нечего у него прищемить. Его можно только бить. Что, впрочем, делает из него иногда некое подобие человека. Может быть, и в нашем случае это помогло бы, да невозможно было дотянуться. Оставался только способ дистанционного воздействия. Только передача информации, которая могла бы заменить кузнечные клещи после перетаскивания ими раскалённых болванок. Если такими клещами что-нибудь у человека прищемить, то о-го-го, мало не покажется. Вот это «что-нибудь» Док с подсказки консультанта и решил прищемить – гипертрофированное тщеславие Кобы.

Правы силы

Слово «Правы» в заголовке можно понимать и как «правые» политические (в пику «левым», т. е. коммунистам – сейчас они стали почему-то «правыми»), и как «правые» юридически, т. е. более близкие к правде и справедливости. Вот так ёмко можно выразить на хохляцком, что думаешь.

Док обратился к коллегам:

– Друзья! Мы могли бы освободиться от страха бескровно и безболезненно, если бы имели доступ к телу тирана. Или хотя бы только к его уху. Мы могли бы шепнуть ему кое-что, и тогда его дикое прищемлённое тщеславие убило бы его, как я сказал, бескровно и безболезненно, но у нас нет такого доступа. Поэтому придётся совершить скверную акцию, о которой сатрапы тирана непременно ему донесут, да ещё прибавят от себя, что нам только на руку – коннект обойдётся дешевле.