Вершины не спят (Книга 2) - [80]
Вслед за ним упало несколько пальто. Он хотел было поднять их, но возница Хамид уже стрелял из-за прикрытия. Лю, пригнувшись, подбежал к нему.
— Хамид, давай мне винтовку! — Но винтовок больше не было. Лю прилег за камнем.
Женщины не прыгали, не разбегались. Вера Павловна, уткнувшись лицом в тюки, что-то громко бормотала. Сарыма крепко держала Тину, но девочка вдруг выскользнула из ее рук, вскочила и, стоя во весь рост на расползающейся мягкой поклаже, подняла вверх руки и пронзительно закричала:
— Что ты делаешь, Жираслан! Перестань, перестань стрелять, Жираслан!
Лю ворочал головой туда и сюда, стараясь ничего не упустить.
На Аюба, стрелявшего из-за прикрытия, вдруг откуда-то сверху со скалы свалилось несколько человек. Но не так-то легко было одолеть богатыря. Огромный клубок схватившихся насмерть людей покатился по крутому склону. Для всадников путь был открыт.
Мгновение — и мимо подводы, мимо Лю, прижавшегося к колесу, промчались с винтовками в руках, в развевающихся башлыках три или четыре всадника. Нет, Лю не мог ошибиться — впереди скакал Жираслан. Он узнал и его коня — Эльмеса. Всадники стреляли в воздух и кричали:
— Казгирей Матханов порвет большевистские силки! Да здравствует Казгирей Матханов! Иналова жена наша! Вперед!
А тот, в ком Лю признал Жираслана, на ходу бросил:
— Жираслан женщин не трогает. Не бойтесь!
Конники промчались, улеглась пыль, из-за куста поднялся возница. На нем лица не было. Встал Лю. Встал и тотчас же увидел расширившиеся от ужаса глаза Сарымы. Она держала на руках Тину. Лучшее школьное платье девочки было залито кровью, ее голова беспомощно откинулась, лицо побелело, глаза закатились.
— За что побил нас аллах? — взывала Сарыма. — О, алла, о, алла... За что ты караешь нас? Лю! Слышишь ты, Лю, убили нашу Тину...
Лю смотрел и не хотел верить своим глазам. Так же молча, с выражением ужаса смотрела на девочку Вера Павловна.
— Сейчас принесу воды, — проговорил возница, отложил винтовку и с шапкой в руке полез по скале к ручейку, безмятежно журчавшему между камнями.
А сзади стреляли, выстрелы отдавались эхом по ущелью.
Где же Аюб, что с ним? Погиб? Неужели Жираслан победил?
Прославленному князю-бандиту и в самом деле казалось, что все идет так, как он задумал.
Конечно, он заранее знал о предстоящей поездке Веры Павловны с магазином на колесах. И сегодня его люди следили за нею, за Эльдаром, за Аюбом, за каждым их шагом от самого Нальчика.
Собственно, Жираслан был против этого налета, но для его сподвижников слишком соблазнительной была добыча — груз пальто составлял значительную ценность, — и они настояли на своем. Подумавши, Жираслан согласился. Он увидел здесь некоторую пользу для себя. Он решил произвести нападение с таким расчетом, чтобы оно было расценено всеми не как простой грабеж, а как возмездие за обиды, нанесенные шариату. И это будет понято именно так, если здесь, в ущелье, вновь прозвучит безупречное имя Казгирея Матханова.
И все, казалось, шло, как задумал Жираслан. Не была только правильно оценена мера отваги и мужества Аюба и его бойцов.
ПОДВИГ АЮБА
То, что совершили Аюб и его бойцы, не забыто до сих пор. Имя этого человека стало в один ряд с именами легендарных героев кабардинских нартов, и по заслугам.
Каким образом удалось богатырю это сделать, сказать невозможно, но вдруг Аюб показался на дороге снова, весь изодранный, весь в крови, с маузером в руке. Там, где только что произошла его схватка с врагом, бродили, пощипывая траву, две или три лошади под седлом. Аюб изловчился и схватил одного из коней под уздцы, вскочил в седло и, не теряя ни минуты, взял с места в карьер. Аюб помчался вслед за Жирасланом и его сподвижниками, на скаку оглядывая подводу, плачущую Сарыму, залитую кровью Тину, возницу Хамида, спускавшегося со скалы с шапкой, наполненной водой. Промчался, окровавленный, с почерневшим лицом...
Почти совсем стемнело. Люди на подводе были предоставлены самим себе.
Не всякая женщина была бы способна сделать то, на что оказалась способной Сарыма. Когда-то в нальчикской больнице, где ее лечили от раны, нанесенной людьми того же Жираслана, Сарыма научилась делать перевязки, и вот она прежде всего занялась раненой девочкой. Шальная пуля прострелила грудь навылет. Вероятно, Тина была сражена в тот момент, когда, вставши во весь рост, кричала: «Жираслан, перестань!» Девочка лежала без сознания.
Понемногу приходя в себя, Вера Павловна пыталась помочь Сарыме и Лю, но ей это удавалось плохо.
А дорога была каждая минута. Ехать в Средние Батога было невозможно, но как возвращаться в Нижние Батога, если в той стороне продолжается бой? Что там? Что с Аюбом, проскакавшим на Помощь товарищам? В ушах Сарымы все еще стояли выкрики, с какими промчались мимо Жираслан и его люди. Вера Павловна все спрашивала, едва шевеля губами:
— Сарыма, но как же это понять, что это значит?
— Вера Павловна, это я не могу сказать. Наверно, и не каждый мужчина может объяснить это, — говорила Сарыма. — Но нам, Вера Павловна, сейчас нужно думать, как спасти Тину.
Выстрелов уже не было слышно. И Сарыма настойчиво потребовала, не медля ни минуты, возвращаться в Нижние Батога, там они смогут спасти Тину, успеют спасти и тех, кто, наверно, ранен в бою и сейчас нуждается в помощи. Хамид и Лю согласились с Сарымой, Вера Павловна в отчаянии ломала руки и приговаривала:
В романе — «Восход луны» — Алим Кешоков рассказал о сложностях современного арабского мира, о столкновениях пережитков прошлого с прогрессивными силами. Это — роман политический. И одна из главных его тем — палестинская проблема. Агрессоры пытаются лишить палестинцев их национальных святынь, их истории и даже родных земель. Роман А. Кешокова «Восход луны» — взволнованное произведение о борьбе палестинского народа за свои человеческие права, за свою национальную независимость. Публицистический пафос романа вызывает у читателя чувства гнева и сострадания, гуманности и справедливости.
В романе отображен героический период в жизни родной автору Кабарды — лето — осень 1942 года, когда фашисты рвались к Кавказу.Тема произведения — мужество, стойкость, героизм народа, проявленные в тяжелые дни немецкого наступления.
АЛИМ КЕШОКОВВероятно, человек этот уже много лет не садился на коня, не держал в руке молнию клинка. И все-таки, когда думаешь об Алиме Кешокове, народном поэте Кабардино-Балкарии, образ всадника неотступно преследует тебя. И не потому только, что этот образ присутствует едва ли не в каждом произведении писателя, будь то поэма, коротенькое стихотворение, пьеса или большое прозаическое полотно. Это можно было бы отнести на счет сыновней дани горца традиционным мотивам. Но в творчестве Кешокова образ всадника надобно понимать и глубже и шире: это вечное, и притом стремительное, как бег скакуна, движение, без которого ни сам поэт, ни его герои, которым автор доверительно сообщает самые сокровенные думы свои, попросту немыслимы.До Октября, как известно, кабардинцы не имели своей письменности.
Разнообразие природных ландшафтов Ростовской области, богатства ее недр и вод, животного и растительного мира — тема этой книги. Рассказывая о донской природе, авторы знакомят читателя с проблемами ее охраны, мерами восстановления, с задачами, которые в связи с этим встают перед наукой, производством, каждым жителем области.Рассчитана на массового читателя, в том числе на старшеклассников, на всех, кому дорога природа родного края.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.