Вершина Столетова - [44]

Шрифт
Интервал

Он так же вышел на гребень, так же взял разгон. Но где-то на середине пути одна лыжа вдруг замерла на месте, словно приклеенная. Илья полетел в сугроб, набрав снега в рукава и за ворот.

— Что за черт! — вслух выругался он и оглянулся.

Метрах в пяти чернела узенькая полоска оттаявшей на припеке земли, и от нее исходило чуть заметное струйчатое испарение.

Илья подошел, опустился на колено и потрогал полоску рукой. Земля была холодная, оттаявшая на какой-нибудь сантиметр. И еще не раз, надо думать, ее скует морозом, запорошит снегом, прежде чем она отойдет совсем.

И все-таки это весна! Как всякое дело часто начинается с чего-то малого, так и весна, пожалуй, начинается с такой вот пока едва приметной проталинки…

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Яким Силантьевич Тузов, бывая в районных учреждениях, держался подчеркнуто скромно, почти уничижительно. У себя дома, в правлении, Тузов неузнаваемо преображался. Он восседал в массивном, с высокой дубовой спинкой, кресле за широким двухтумбовым столом. На столе красовался неизвестно как сюда попавший старинный чернильный прибор с двумя бронзовыми подсвечниками по краям.

Под стать кабинету старался важно выглядеть и хозяин. Но Ольга заметила, что, разговаривая с посетителем, Тузов не смотрит ему в лицо, а смотрит или в стол, или на подсвечники. И разговаривает коротко, торопливо, словно боится быть долго с человеком с глазу на глаз, боится, чтобы кто-нибудь не пригляделся к нему.

Ольга сказала, что, по указанию главного агронома, нужно взять на учет всех поливальщиков колхоза и организовать из них специальную бригаду. А также хорошо бы с сегодняшнего же дня начать с поливальщиками занятия.

— Мы это мигом, — взглянув на подсвечники, ответил председатель и заторопился, заерзал на сиденье. — Евсей! — Голос у него был зычный и очень шел к круглому одутловатому лицу с носом-картофелиной.

На зов явился старик в драной шапке, с палкой в руке.

— Мигом собери всех поливщиков: Варвару Садовникову, Настасью Фокину, Шурку Воронкову, Шурку Гусеву, Виктора Полякова…

Председатель долго еще перечислял фамилии, а Евсей, повернув к нему волосатое ухо, после каждой понимающе кивал головой.

Ольга сказала, что особой срочности нет, может быть, люди на работе, зачем же их отрывать, можно подождать до вечера.

Заправив под шапку прядь жестких рыжих волос и сделав важное и в то же время почтительное лицо, председатель ответил, что указания вышестоящих руководителей он привык исполнять без проволочек.

Евсей на слова Ольги ответил и проще и короче:

— Э, милаша! Да дай-то бог хоть к вечеру всех собрать.

— Не болтай, Евсей, а дело делай, — потирая руки, видимо довольный тем, что так скоро спровадил Ольгу, крикнул председатель им вслед. — Мигом! Одна нога там, другая здесь.

Продолжая ворчать: «Какое уж там мигом, вон какая прорва людей!» — Евсей двинулся по селу. Ольга пошла в колхозный клуб, где было назначено занятие.

В клубе было нетоплено, неприютно.

Начали собираться по одному, по двое — женщины, девушки, парни. С некоторыми Ольга была знакома, некоторых видела впервые.

Она заговорила про работу на поливе, но разговор этот поддерживали вяло, неохотно. На Ольгу смотрели с явным или плохо скрываемым недоверием. И на ее вопрос, почему же такой низкий урожай дают поливные земли, пожилая темнолицая колхозница ответила сердито, почти зло:

— Какой уж там урожай — бурьяном заросли поля.

— Да и засолить уже кое-где успели землю, — добавил еще кто-то.

Но как случилось, что поля заросли сорняками и оказались вдруг засолоненными, объяснить толком никто не мог.

Пришла Варвара Садовникова, послушала некоторое время и сказала:

— Вот что. Разговор для нашего колхоза важный, а здесь холодно, пронзительно. Пойдемте-ка ко мне: изба большая, все уберемся.

Так и сделали.

Варвара усадила Ольгу в передний угол, за стол:

— Начинай!

— С чего же начинать-то? — вслух подумала Ольга. — Давайте хоть про то же засоленье поговорим, коли речь зашла.

Ольга стала объяснять: скоро растает снег на полях, земля набухнет водой, наберет ее сколько можно про запас. Такие воды называются почвенными водами. К ним относятся, понятное дело, и дожди и полив — одним словом, вся влага, которую земля получает и впитывает сверху. А есть еще так называемые грунтовые воды. Они залегают глубоко под землей. Однако глубина эта бывает разная. В Астраханской и Сталинградской областях, например, которые являются сравнительно недавним дном Каспийского моря, грунтовые воды залегают совсем близко. У нас, в нашей области, грунтовые воды также находятся на небольшой глубине. Спрашивается, зачем все это я вам рассказываю? А вот зачем. Бывают случаи, когда почвенные и грунтовые воды смыкаются и между ними по тончайшим трубочкам-волоскам начинается передача воды снизу вверх.

Ольга пододвинула стоявший на столе стакан с блюдечком, взяла еще одно блюдечко из-под второго стакана и накрыла им первый: блюдца — почвенные и грунтовые воды, стакан — расстояние между ними.

— Так вот, — продолжала Ольга, — начинается передача воды снизу вверх.

— Хорошо! — не вытерпев, воскликнул сидевший у окна конопатый широколицый парень. — В любую засуху растение влагой будет обеспечено.


Еще от автора Семён Иванович Шуртаков
Несмолкаемая песня [Рассказы и повести]

Произведения известного русского прозаика Семена Шуртакова, вошедшие в настоящий сборник, посвящены нашим современникам.Герои рассказов люди колхозной деревни. Повесть «Возвратная любовь» проникнута раздумьями об отношении к духовному наследию прошлого. Светлый поэтический мир детства встает перед читателями со страниц повести «Где ночует солнышко».


Одолень-трава

Переиздание романа Семена Ивановича Шуртакова, удостоенного Государственной премии РСФСР имени М. Горького. Герои романа — наши современники. Их нравственные искания, обретения и потери, их размышления об исторической памяти народа и его национальных истоках, о духовном наследии прошлого и неразрывной связи времен составляют сюжетную и идейную основу произведения.


Рекомендуем почитать
Шутиха-Машутиха

Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.


Должностные лица

На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.


У красных ворот

Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.


Две матери

Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.


Горе

Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.


Королевский краб

Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.