Вершина мира. Книга 2 - [23]

— Пошел, мать твою в перехлест через обе ноги! Двигайся! Убью, сучий потрох!

Марик вздрогнул и с тихим всхлипом подтянулся на отведенных назад руках. Увидав, что его ноги свободны и находятся в нескольких сантиметрах от балки, позволила себе расслабиться и проехалась на кнуте, увлекаемая падающим на пол бревном. Повисела несколько секунд, давая себе отдохнуть, и даже всхлипнула от радости, что все удалось. Каждая мышца подрагивала и горела после неимоверного напряжения. Рокочущий в ушах шум немного успокоился, и я смогла поднять левую руку, вытерла шершавой перчаткой пот, струящийся по лицу. Ну, отдохнули и будя!

Скрутив кнут и вернув его на законное место на поясе, я занялась Мариком. Ноги его были переломаны, а я так торопилась на помощь, что не взяла с собой рюкзака, да и не нужен он мне. С болью, раздирающей мальчишку я справилась при помощи портативной аптечки, а шинами для переломанных голеней послужили найденные среди строительного мусора палки. Надежно укрепив шины обмотав их веревкой, которую, немного сожалея, пришлось разрезать пополам, расстегнула штанины костюма Марика и упаковала его, как рождественский подарок. Теперь предстояло вытащить мальчишку из этого дома, беспомощно содрогающегося под яростными порывами все набирающего силу ветра.

Я подхватила парня под мышки, взвалила на плечи и, низко пригибаясь под его тяжестью, побрела прочь. Марик пытался держаться мужественно во время этой пытки, но все равно заскулил, не сумев сдержаться. Впрочем, я была ему за это вдвойне благодарна — спасибо, что не орет благим матом на ухо; спасибо, что скулит, подтверждая, что жив.

На то чтобы выбраться с тяжелой ношей на плечах потребовалась раза в два больше времени, чем забраться сюда одной, несмотря на то, что расчищенный в снегу коридор еще не успел обвалиться. Молитесь, Анна Дмитриевна, как за себя, чтоб мотор скутера завелся! На выходе из тоннеля я приостановилась, натягивая на лицо маску, не хватало еще хапнуть ледяного воздуха и заполучить простуду. У меня пока нет времени болеть. Достаточно пришедший в себя Марик, растянул губы в слабой улыбке и последовал моему примеру.

Покинув относительную безопасность дома, мы снова оказались во власти обжигающего холодом ветра и колкого снега, оглядевшись, я обнаружила, что скутера нет. Сердце на миг провалилось куда-то под землю, но тут же главенство взял холодный рассудок — спасательский скутер специально утяжеленная машина, что бы его могло унести ветром за просто так. Значит, машину всего на всего припорошило снежком.

Нежно опустив Марика в снег, извлекла из кармана ключи, нажала на кнопку брелка, пробуждая умную электронику, показавшую в маленьком окошке точное место нахождения скутера. Вон тот неприметный холмик в паре метров от меня и есть мой железный друг.

Откопав машину, подтащила к ней Марика и, устроив его впереди себя, для надежности пристегнув ремнями, повернула ключ в замке зажигания. Под кожухом раздалось тихое шипение, но мотор и не думал заводиться. Я с ужасом подумала, что будет с нами, если скутер откажется работать, в чем упрекать его, однако не посмеет никто — на такой холод ни один хозяин даже раба своего не выгонит, не то, что собаку!

Я судорожно вздохнула и повторила маневр, мотор немного помолчал, словно раздумывая, и издал ровное довольное урчание, напоминая объевшегося кота. Я подняла лицо навстречу метели, задохнувшись под напором ветра, потом медленно подняла вверх правую руку, согнув ее в локте ударом кулака левой. Этим незамысловатым и понятным многим поколениям прошлых и будущих моих соплеменников жестом, выражая свое отношение к стихии, на меня обрушившейся и жалевшей меня сломить. А вот черта с два! Слышишь?!

Целью всей жизни стало пробиться сквозь буран к высоким воротом убежища, надменно возвышающимся над поверхностью планеты. Ничего не было видно, кроме валивших ледяных хлопьев. Вести машину пришлось не только в слепую, но и выключив мощный фонарь, луч которого только слепил вовсе не разгоняя тьму. Я неотрывно смотрела на монитор карты в нужном месте поворачивая руль.

Последние метры показались самыми тяжелыми, будто не машина, а я волокла нас на своей спине. Мало того, что надо самой не слететь под особо сильными порывами ветра, так еще и поддерживать отяжелевшее тело Марика, который, не выдержав напряжения, позволил себе роскошь потерять сознание.

До ломоты стискивая зубы, я вела машину на полной скорости прямо в широко распахнутые двери укрытия. Встретили. Остановили. Стащили, с усилием разжимая пальцы, стискивающие руль, осторожно подняли Марика и унесли вглубь спасительной теплоты просторного яркоосвещенного помещения. Ворота с лязгом закрылись и лишь теперь, оказавшись в безопасности, я почувствовала, смертельную усталость, а нагретый воздух, прикасаясь к замерзшим щекам, казался почти раскаленным. Я сидела на полу, опираясь спиной на еще не остывший скутер. Никто из людей работавших со мной последний месяц не подходили ко мне, зная, нельзя трогать, пока сама не подойду. Этот негласный запрет нарушил отец, подошедший и резко поднявший меня на ноги.