— Ну, если ты мне доверяешь… Хатико, иди-ка сюда!
Щенок опасливо покосился на генерала, потом с надеждой оглянулся на нас с мамой. Неужели не спасете меня?
— Хатико…
Слушайте, от этой генеральской интонации мне самому захотелось встать по стойке смирно! Таким голосом только дивизиями командовать. И что вы думаете? Этот мелкий паршивец послушно подошел к Веверсу. Еще и хвостом заискивающе помахал.
— Молодец — щенок удостоился поглаживания по голове — Сидеть!
Легкое нажатие генеральского пальца на лоб в качестве подсказки, и вот уже Хатико покорно плюхнулся на задницу. И в глаза генералу смотрит — мол, правильно ли я все сделал, мой фюрер? Ничего случайно не перепутал? Дальше Имант начал объяснять маме, что собаку нельзя кормить по первому ее требованию — порядок и еще раз порядок. А печенюшки только в качестве поощрения за выполненные команды, и никак иначе. Мама согласно кивает и тут же лезет в буфет за печеньем, вызывая прилив энтузиазма у Хатико. Он даже порывается вскочить, но покосившись на генерала, снова плюхается на свой упитанный зад.
— А у вас никогда не было собаки? — в вопросе Иманта я слышу подтекст, понятный только мне.
— Нет. Как-то не случилось… А у вас?
— У меня была в детстве. Дог немецкий.
Вот кто бы сомневался…! Странно только, что не овчарка немецкая и не доберман. А представить его с каким-нибудь пуделем или мопсом вообще невозможно. Да если честно, то я и ребенком-то Иманта не представляю. Надо будет потом у Альки попросить посмотреть их семейный альбом. Подозреваю, меня ждет море открытий.
Пока генерал ужинает, мы с мамой не спеша пьем чай. Довольный Хатико с хрустом грызет печенюшку, которую заслужил за послушание. В открытое окно из сада доносятся ночные звуки, где-то совсем рядом, в траве стрекочет кузнечик… Ляпота… Просто семейная идиллия, блин! Мне бы нужно переговорить с Имантом по делу, но у мамы сейчас такое счастливое, умиротворенное лицо, что я не решаюсь прервать наше чаепитие.
Поужинав, Имант целует маме руку.
— Спасибо, все было вкусно. Если ты не против, мы пойдем немного прогуляемся по саду в мужской компании.
— Конечно, идите! Полезно подышать свежим воздухом перед сном, лучше будете оба спать.
Ну, …судя по усталому лицу генерала, он моментально уснет и без этой прогулки. Просто он понял мое желание поговорить, а при маме это невозможно.
— Хатико, гулять.
Песик послушно семенит за нами в прихожую, а очутившись в саду, тут же срывается на бег, даже не дождавшись команды генерала «вольно!». Не удержавшись, первым спрашиваю.
— Чем сегодня все закончилось?
— Да еще не закончилось — вздыхает Веверс и тянется за сигаретой — в своей вотчине порядок я навел, генерала нейтрализовал. Но ведь за Бобковым тоже люди стоят. И серьезные.
— Неужто, и сам Суслов?
— Догадался? Он тоже. Крепко невзлюбил тебя Михаил Андреевич.
— А за что ему меня любить? Я же для него хуже врага. Но согласитесь, в интуиции ему не откажешь — угрозу для своей кондовой идеологии он чует безошибочно.
— Так какую школу человек прошел — усмехается генерал — один из последних сталинистов, мастодонт. А у них, у выживших при Хозяине, чутье почти на уровне звериного.
— А у Арвида Яновича?
— И у него. Но там интеллект другой, другое устройство головы. Их с Сусловым и сравнивать сложно.
— Как он себя чувствует?
— Крепится. Но себя совсем не бережет — старается побольше успеть до…
Имант замолкает, затягивается сигаретой. Да… страшно это — знать, что близкий человек доживает последние дни. Сам прошел через это в прошлой жизни, и потому искренне сочувствую ему.
— Я здесь Люду заставил полное обследование пройти, пока все вроде бы нормально — неожиданно произносит Имант, и я весь превращаюсь в слух — Потом имел долгую беседу с одним уважаемым профессором. Объяснил ему ситуацию, сослался на наследственную предрасположенность в ее роду, и попросил его составить список рекомендаций. Понятно, что 100 % гарантии это не даст, но хоть что-то…
У меня теплеет на душе от его переживания за маму, и я успокаивающе добавляю.
— Рождение ребенка тоже может кардинально изменить ситуацию. Гормональная перестройка — великое дело.
— Я на это надеюсь. Профессор тоже об этом говорил. Но сидеть и просто спокойно ждать не могу. Весь интернет прошерстил, какие только статьи не прочитал за это время…
— А почему не женитесь? — в лоб спрашиваю я — она ведь переживает, хоть вида и не подает.
— Знаю. Но я жду завершения истории, эпизод которой ты сам сегодня видел. Пока не буду уверен, что все в порядке, что мы окончательно взяли власть в стране — не могу рисковать Людой. И нашим будущим ребенком тоже.
— Ну, хоть объясните ей, почему медлите.
Генерал снова глубоко затягивается, нервно тушит бычок о край небольшой урны, стоящей у скамьи в самом конце сада.
— Вот и скажи: какой из меня сейчас муж? Если каждый день по краю хожу. Ты знаешь, что первые секретари национальных республик готовят свои собственные боевые группы?
— Это же мятеж — тяну я, защелкивая на ошейнике Хатико карабин поводка. Что-то он чересчур расшалился.
Мы долго молчим, думая каждый о своем. А может, даже и об одном и том же, как знать. Наконец, я не выдерживаю: