Вероятности. Наваждение. Часть вторая - [22]

– Ну а как не помочь! Милиция ещё не приехала?

– Какая милиция? – удивился Ярослав.

– Солонин обещал прислать наряд, который будет круглосуточно охранять ваши препараты и приборы. Вы не знали? А как же?! Без охраны оставлять нельзя. Никак нельзя.

– Нет, Андрей Антонович, – ответил Сергей, – когда мы уходили на обед, никого не было.

– Понятно-понятно, – забеспокоился доктор. – Надо Роману позвонить – напомнить… Ну, вы устраивайтесь.

Главврач уже пошёл дальше, а Грачёв, сказав своим спутникам, что догонит их, пристроился рядом с ним:

– Скажите, доктор, а как у вас тут с досугом ситуация?

– С досугом? – переспросил Андрей Антонович. – Как и везде, наверное. По субботам в Доме культуры танцы. Два раза в неделю – во вторник и четверг – кино показывают. Вот, кстати, завтра, если хотите лишний раз увидеть, как жилось вашим дедушкам-бабушкам до войны, обязательно сходите – будет фильм «Афоня». Его у нас уже давно не показывали, – доктор учащённо заморгал, видимо, борясь с накатившимися слезами. – Будем ли мы снова так жить? Кончится же эта война когда-нибудь…

– Обязательно кончится, доктор. Не переживайте. Всё проходит в этом мире!

– Хорошо бы…

– Но мы что-то отклонились от темы, Андрей Антонович. Ещё какие-то культурные мероприятия бывают у вас?

– Конечно! – спохватился доктор. – Как я мог не сказать о нашем драмтеатре! У нас прекрасный самодеятельный драматический театр. По воскресеньям дают спектакли. Обязательно сходите. Очень рекомендую. На этой неделе обещают «Обломова». Огромное удовольствие получите.

– Хорошо, доктор, я схожу! Везде схожу, – похлопал его по плечу Грачёв. – Такие моменты жизни пропускать нельзя!

Векшин уже десять минут молча сидел на скамейке рядом с могилами родителей. Он вспоминал детские годы, выуживал из памяти те видения, те крохи, что объединяли его с отцом, который умер, когда Кириллу было всего пять лет, и те яркие картинки, что связывали его с матерью: вот сильные руки отца держат его в речной воде, светит солнце и отец улыбается, вот мама сидит у постели больного Кирилла и читает «Всадника без головы», вот она вносит в комнату огромный торт к его пятнадцатилетию, а вот она плачет, провожая сына в Шлюз…

Солонин стоял неподалёку под высоким ясенем, пожёвывая травинку и время от времени поглядывая на друга. Наконец Векшин поднялся и, подойдя к нему, положил руку на плечо:

– Поехали к реке, Рома.

В молчании доехали до пляжа. Река почти не изменилась – такая же широкая, кое-где заросли рогоза стали чуть обширнее, кое-где песок порос травой, но в целом это была та самая река детства, река, где Векшин плавал на каноэ, где купался, где вечерами с друзьями сидел у костра и готовил уху из тут же пойманных плотвы, ершей и пескарей. Кирилл опустился на песок у самой воды, глубоко вдохнул речной воздух с запахом тины, откинулся на спину и закрыл глаза, подставив лицо жаркому солнцу. И снова представилось, как над ним склоняется одноглазый тренер Циклоп и вот-вот закричит: «Не спа-ать, Векшин!»

Если бы они только знали, если бы догадывались, почему они здесь, почему живут так, почему лишены всего того, что снаружи… Столько жизней загублено, столько возможностей упущено, столько судеб к чёрту! Во имя чего? Неужели ради тех нескольких мальчишек и девчонок, которых ежегодно отправляли к несуществующим Пограничникам? Которых потом переучивали, ломали в спецшколе, лишали родителей, друзей, любимых. И ведь никто, никто, кроме него, Векшина, сюда так и не вернулся. Почему? Как такое могло быть? Неужели все принимали это положение вещей? Неужели всем было комфортно жить там, зная, как живут оставшиеся здесь? Никто за сто лет так и не предпринял попыток найти Периметр? Или, может, не смог? Не дали? Не пустили? Сколько их таких бывших Однотипных пострадало при этом? Сколько ещё жертв потребует Периметр?!

Векшин резко сел и сжал песок в кулаках: «Я это всё разнесу к чертям собачьим!»

Среда, 27 августа

Пока Анна, с головой уйдя в работу, изучала медицинские карточки своих будущих пациентов и не замечала, что уже давно перевалило за семь часов вечера, Ярослав мучился от скуки в гостиничном номере. Кирилл с Сергеем куда-то ушли – возможно, Грачёв отправился искать место встречи городской молодёжи и утянул с собой за компанию Харитонова, благо, его Света была далеко. Васильева, естественно, не позвали, чтобы не навлечь на себя гнев Векшиной.

Ярославу надоело валяться на кровати, и он решил пройтись по городу. Оказавшись на улице, направился на восток – к центру и, пройдя два квартала, вдруг наткнулся на небольшую закусочную. Проверил, лежат ли в кармане карточки, и зашёл внутрь.

В зале, отделанном бежевым кафелем, было не больше десяти человек. Посетители пили пиво и закусывали бутербродами и пельменями. Негромко играла какая-то древняя песня – певицу Ярослав не узнал, да и слова ему знакомыми не показались: вроде «держи меня, соломинка, держи…» Видимо, что-то ещё допериметрных времён.

За столиком в углу Ярослав заметил двух солдат из группы Глеба Морозова. Он подошёл к прилавку и попросил одно пиво, протянув карточку.

– Не надо, – ответила продавщица, улыбнувшись. – Вам первое пиво бесплатно.