Вероятность равна нулю - [6]

– Вот видите, одна из наших догадок оказалась убедительной. Теперь уверенно можно полагать, что Маклоренс привез с собой открытку, купленную в прошлом году здесь, но надписанную «там».

Консулов положил открытку и несколько театрально откинулся на стуле. Ковачев, взяв ее, снова принялся разглядывать. После долгого молчания он усмехнулся и сказал:

– Не люблю, когда «он» меня не уважает. Тогда и я начинаю терять к нему всякое уважение.

– Кто же сей таинственный «он», товарищ полковник, и чем он соизволил провиниться перед вами?

– Не доверие, нет! Я – как старые кабатчики. Помнится, в былые времена везде в корчмах и бакалейных лавках красовались засиженные мухами плакаты: «Уважение – каждому, кредит – никому!» Так и я: доверие – никому, но уважать готов всякого. Опасно перестать уважать кого-либо. Так можно любое дело завалить. Если, конечно, «он» сам не потеряет к тебе уважения.

– И опять – «он»…

– Тот, кто послал сюда Маклоренса, кто распорядился купить, надписать и послать по почте открытку. Какой-нибудь тамошний полковник или, чтобы себе не льстить, только майор.

– Чем же заслужил «он» ваш гнев?

– Посмотрите на эту открытку. Гребешки морских волн, плохо покрашенная пластмассовая пальма, зарытая в песок вместе с жестяной посудиной, но жесть видна, ветер выдул песок. И бедный, несчастный верблюд, разукрашенный «по-восточному», в полном согласии с представлениями и этнографической культурой какого-то торгаша из «Балкантуриста». И восседающий на верблюде этот самодовольный розовый болван, закутанный в простыню из инвентаря гостиницы. А копьем размахивает так, будто сейчас проткнет нубийского льва. Пожалуйста, любуйтесь остатками рыжей его шевелюры, ухмыляющейся круглой физиономией, на которой и презрение к «туземцам», и самодовольство дурака, рассказавшего пошлый анекдот. «Созерцайте меня в дикой Болгарии, которая разыгрывает свою фальшивую экзотику, покуда я провожу свои денечки почти бесплатно!»

– И чем же этот коммерсант из Дюссельдорфа так раздосадовал вас?

– Пусть коммерсант остается на совести мазил, состряпавших открытку. Ошибся тот, кто купил одну из этих картинок – якобы поражающих взор, вроде бы эффектных, а значит, и запоминающихся – вместо того, чтобы избрать обыкновенную, скромную, безликую. Если иметь в виду стандарты и вкусы Запада на такого рода продукцию, надо было выбрать популярную серию, которая долгое время в ходу. Ведь поправка-то должна была быть на целый год вперед. Но нет, «он» и мысли не допускал, что здесь раскусят его картинный замысел. За слабоумных идиотов нас считает. А это нехорошо. Нехорошо его характеризует!

– Теоретически вы правы, но какое это имеет практическое значение? Не заметь мы, как Маклоренс опускает открытку, она дошла бы, какая бы картинка ее ни украшала. «Он» явно на это и рассчитывал. А когда Маклоренса уже засекли, то не все ли равно, что на открытке изображено? Хоть гостиница «Мимоза»…

– Нет, не все равно. Красуйся на открытке «Мимоза» – и поди узнай, что она куплена год назад, что надписана «там», что Маклоренс не болгарин и, самое важное, что «он» считает нас дураками.

Открытка пошла своим путем, и на следующий день почтальон доставил ее Петкову. Действительно, на улице Сиреневой в доме № 5 проживал Петр Господинов Петков или, как его ласково именовали все знакомые, Пешо. Ему было двадцать восемь лет, он давно осел в этих местах и последние три года работал шофером такси. В биографии его не было особенных шероховатостей, если не считать того, что, будучи матросом торгового флота, он попался на валютной махинации с контрабандой в придачу, после чего его уволили. Смущала и еще одна подробность: недавно он женился на служащей военно-морского флота, она работала в финансовом отделе какого-то подразделения.

Следить за таксистом особенно трудно – целый день он носится по улицам, доставляя десятки людей в разные концы, поди разберись, с кем он встречается, о. чем беседует! Но при больших неудобствах для слежки есть и некоторые преимущества – можно, к примеру, сесть в его машину и затеять нехитрый разговор, изучая собеседника. А если потребуется, не составит особого труда приспособить в незаметном местечке микрофон с передатчиком. Именно этими преимуществами и воспользовались.

18 июля, пятница

Ровно в девять Ковачев собрал две группы для последнего уточнения задач. В заключение он сказал:

– Хотя сегодня и восемнадцатое, но все же пятница, первая возможность для их встречи, так что будем начеку. Номер машины Петкова – ВН 13–30, серая «волга».

– Вы все же убеждены, что десять тридцать – это именно время встречи, а не что-либо другое? – спросил Петев.

– Я убежден, но, независимо от этого, надо проверить самую вероятную возможность. Если нет других вопросов, то по местам.

…Петев стоял рядом с шофером оперативной машины. Отсюда, где они припарковались среди других автомобилей, отлично просматривался вход в «Метрополь». Почти все обитатели гостиницы были на пляже, наслаждаясь знойным солнцем и тихим морем. Лишь изредка кто-либо входил или выходил. В 10.27 появился Маклоренс – успевший слегка загореть атлет в элегантном светло-синем костюме и пестрой рубашке с распахнутым воротником. В левой руке у него был средних размеров черный чемодан. Стоя неподалеку от входа, Маклоренс чего-то ждал, как обычно ждут машину, чтобы ехать на аэродром.