Верой и правдой - [5]

По обнаруженному среди бумаг завещанию, составленному отцом Майкла, Томом Лэтчем, сын после его смерти наследовал еще и небольшое ранчо в Калифорнии.

На основании прочих бумаг и неотправленного письма Джед сделал вывод, что один из двух похороненных им мужчин, тот, что помоложе, и есть Майкл Лэтч. Письмо называло имена второго мужчины и убитой женщины — это оказались Ренди и Мэй Кеннер. В письме упоминалась также девушка по имени Арден, которая также путешествовала вместе с ними.

— Наверное, индейцы забрали ее с собой, — пробормотал Джед.

Сначала он решил отправиться на ее поиски, но затем отмел эту идею как не имеющую никаких шансов на успех. Легче отыскать иголку в стоге сена — хотя и эта задачка не из простых, но все же поле деятельности ограничено; а выследить одну-единственную из множества кочующих с места на место банд команчей — нет, это совершенно невозможно. И тем не менее он все равно поставит в известность о случившемся армию и фактории. В большинстве случаев можно начать переговоры, и если девушка еще жива, то не исключено, что ее удастся вернуть, предложив в обмен какие-нибудь товары.

Но тут его посетила еще одна мысль.

Майкл Лэтч мертв. Его ожидало большое наследство и безбедная, благополучная, размеренная жизнь, которая наверняка пришлась бы по душе этому Лэтчу. Теперь же все достанется какому-то там Уолту, если только он сам, Джед Эсбери, не назовется именем Майкла Лэтча и не вступит во владение причитавшимся ему наследством.

Тем временем его новый босс, завершив объезд стада, возвратился в лагерь. Он взглянул в сторону Джеда, убиравшего письма обратно в карман.

— Так как, говоришь, тебя зовут?

Джед помедлил с ответом лишь самую малость.

— Лэтч, — ответил он. — Майкл Лэтч.

Стоял ясный безоблачный день, и теплые солнечные лучи ласкали огромные просторы владения гасиенды «Каса Гранде». Дворовые псы, мирно дремавшие в тени раскидистых деревьев, лишь на мгновение приоткрыли глаза, провожая ленивым взглядом высокого чужака, когда тот направил своего коня к воротам и въехал во двор. Чужаки на «Каса Гранде» объявлялись довольно часто, а атмосфера неопределенности, витавшая над обширными угодьями ранчо последнее время, была не доступна собачьему пониманию.

Тони Коста подошел к двери и принялся разглядывать всадника, прикрывая ладонью глаза от ослепительного света.

— Сеньорита, сюда кто-то едет!

— Это Уолт? — По выложенному каменными плитами полу торопливо и звонко застучали каблучки. — Что же теперь делать? О Боже, если бы только Майкл оказался сейчас здесь!

— Сегодня последний день, — мрачно заметил Коста.

— Гляди! — Девушка взволнованно схватила его за руку. — Прямо за ним! Это Уолт Сивер!

— И с ним еще двое. Знаете, сеньорита, рискни мы остановить его, то мало нам не покажется. Он не станет уступать ранчо женщине.

Осадив своего вороного у самых ступенек крыльца, высокий незнакомец в черной шляпе с низкой тульей спешился. Костюм из черного сукна в рубчик ладно сидел на нем, и почти новые, сшитые на заказ сапоги из хорошей кожи ручной выделки сияли. Но когда взгляд девушки остановился на его револьверах, она едва удержалась, чтобы не крикнуть:

— Тони! Револьверы!

Молодой человек поднялся по ступенькам, снял с головы шляпу и учтиво поклонился. Правильные, чуть резкие черты лица, красивые серые глаза…

— Вы Тони Коста? Десятник «Каса Гранде»?

Тони ни успел ничего ответить, как во двор ворвались следовавшие за незнакомцем всадники, и ехавший впереди рослый парень с наглым, свирепым взглядом спрыгнул с коня. Взбежав на крыльцо и не обращая никакого внимания на гостя, он остановился перед десятником, по-хозяйски расставив ноги, и заявил:

— Итак, Коста, с сегодняшнего дня это ранчо мое, и ты уволен!

— Не думаю, — раздался голос.

Теперь все взгляды обратились к незнакомцу. Широко распахнутые от удивления глаза девушки вдруг сделались настороженными. Это сильный человек, неожиданно для себя подумала она, он не из пугливых. Гость держался уверенно и с нескрываемым чувством собственного достоинства.

— Если вы Уолт, — невозмутимо продолжал он, — то можете убираться отсюда туда, откуда приехали. Это ранчо мое. Я — Майкл Лэтч.

Судя по недоверчивому выражению лица, подобное заявление вызвало у Уолта Сивера двойственное чувство: ярость и безграничное изумление.

— Ты? Майкл Лэтч? Но этого не может быть!

— Отчего же? — Джед сохранял абсолютное спокойствие. Он не сводил взгляда с Сивера и поэтому никак не мог видеть, какой эффект его слова произвели на Косту или же на девушку. — Джордж посылал за мной. Вот я и тут.

И все же помимо безудержного гнева в выражении лица Уолта угадывалось еще нечто, некое страшное подозрение или тайная осведомленность. У Джеда возникло внезапное ощущение, будто Уолт знает, что никакой он не Майкл Лэтч. Или, по крайней мере, сильно в этом сомневается.

Тони Коста выступил вперед и встал рядом с ним.

— Отчего же? Мы ожидали его приезда. Дядюшка посылал за ним, а когда Бака умер, то я тоже отправлял ему письма. А если ты еще сомневаешься, то взгляни вот на эти револьверы. Разве во всем мире сыщется еще одна пара таких револьверов? И разве мастер, их изготовивший, не является единственным в своем роде?