Верный ход - [40]

Одной рукой продолжая играть ее волосами, другой рукой он стал раздевать ее, открывая то богатство, которое уже и не чаял увидеть. Обнажив ее грудь, он нежно стал поглаживать упругую плоть, пробуждая ее к жизни своими прикосновениями. Ласкающая, сильная рука его опустилась ниже, ощущая ее теплую кожу, и гладила, гладила… пока Пэппа не задохнулась от желания.

— А теперь вот это… — Голова его наклонилась, рот накрыл одну грудь, и язык заиграл, затанцевал на соске, делая его твердым, пока Пэппа не застонала.

— Сейчас вот так, — прошептал он, наклоняясь над другой грудью, снова вызывая ее стон, когда зубы его сомкнулись, зажимая тугой сосок. Она вздрогнула в тот момент, когда язык прикоснулся к набухшей точке.

— Кристофер…

Его имя было произнесено хрипловатым голосом, содержащим мольбу и жгучее желание, разгоравшееся в груди.

Она понимала, что он хочет довести ее до сумасшествия; а когда его губы снова оказались рядом с ее губами и в порыве страсти они соприкоснулись, она вообще перестала о чем бы то ни было думать. Губы его искали и слизывали мед с ее уст.

Его рука снова поползла вниз, оттягивая пояс джинсов: пальцы играли на ткани, заставляя «молнию» подвигаться. Секунду рука бездвижно покоилась на животе, и затем Пэппа ощутила, как его пальцы двинулись еще ниже, распространяя влажное тепло по ее бархатной коже, накаляя пульсирующее желание в запретном месте между бедрами.

Она радостно приветствовала его раздевающие движения и затаила дыхание, когда он медленно начал стягивать белье по ее длинным ногам.

— И конечно, это, — хрипло проворковал он, вращательными движениями продвигая руку и приближаясь к месту ее женственности, потом передвинул руку снова на грудь. Рот посылал пылкие поцелуи ее устам, шее, перемещался по телу, возбуждая всю кожу.

Пэппа потеряла счет, сколько раз она говорила себе, что терпеть больше не в силах, и уже не слышала и не понимала, сколько раз и как она стонала. Временно она становилась пассивным участником этой любовной игры, каждый раз наталкиваясь на его сопротивление, когда пыталась обнять его за шею или талию.

— Нет, — шептала она, но он гортанно смеялся и продолжал ласкать ее кожу руками и ртом, опускаясь вниз и оставляя влажный след своих прикосновений.

Доведенная до изнеможения от желания дотронуться до него, она просунула руки ему под рубашку и услышала его стон, когда пальцы прикоснулись к его груди и нажали на его плоские бугорки, начав массировать и сдавливать их.

— О, дьявол, — прошептал он, на минуту отстраняясь от нее, чтобы скинуть одежду. — Здесь, — быстро и нетерпеливо пробормотал он, начиная губами тискать сосок груди.

Он хотел продлить удовольствие, но ее руки притянули его за плечи и приблизили к себе, и Кристофер сдался ее безмолвной просьбе.

Губы его прошептали: «Я люблю тебя», — пока ее тело дрожало под ним. С удивительным спокойствием он накрыл ее, крепко прижимая, пока не почувствовал, как она расслабилась.

— Я люблю тебя! — Подставляя губы для поцелуев, Пэппа отдавала всю себя, отвечая поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, придерживаясь темпа и помогая ему, пока они двигались в гармоничном, диком и восхитительном танце любви.

Когда кончилась их особая песня любви, они тихо лежали в объятиях друг друга, вкушая неземное счастье.

— Интересно, смогу я пробраться к себе в комнату, не разбудив Венду? — прошептала Пэппа несколько часов спустя, игриво водя пальцем по его груди.

— Ты уверена, что хочешь покинуть меня? — прошептал в ответ Кристофер, обнимая ее за талию и привлекая ближе к груди, чтобы прекратить пытку. — Почему бы тебе не остаться еще немного, а я бы тебе показал, чем хотел заняться в мотеле.

Пэппа со смехом стала барахтаться, вырываясь из его объятий.

— Так, правильно, — прошептал он, неверно истолковывая ее смех. — В это время я думал, что ты выбралась из домика, чтобы позвонить своим друзьям.

Она повернулась и, положив голову на его руку, удивленно посмотрела на него.

— Значит, ты знал, что я вышла из комнаты? — Он кивнул, и она со вздохом уткнулась в подушку. Она знала, что нельзя было верить этому спокойному дыханию, которое она слышала, когда выскользнула из домика.

— Каким друзьям? — требовательно спросила она, снова приподнимаясь на локте.

Он объяснил:

— Я предположил, что ты, то есть Гленда, предложила Шону дать показания в обмен на безопасную доставку в Лос-Анджелес. А когда ты пошла звонить Шону, я решил, что ты хочешь сообщить своим сообщникам наш маршрут.

— Так вот почему ты надумал поменять маршрут и ехать вдоль побережья?

— Я не хотел испытывать судьбу, предоставляя им шанс выручить тебя, пока ты находилась под моей опекой. Я так разозлился на тебя, что даже намеревался приковать тебя наручниками к рулю и так доставить в Лос-Анджелес.

— У тебя и наручники были припасены? — Впрочем, она не удивилась бы этому.

— Нет. Но я что-нибудь придумал бы, если бы ты меня спровоцировала на это.

За окном медленно разгоралась заря. Пэппа нахмурилась. Если она собирается попасть в комнату до того, как проснется Венда, — надо поторапливаться.

Она попыталась высвободиться, но он еще крепче обнял ее.