Вернуться в сказку - [58]

Которыми мы восхищаться должны.

Не будет планеты, коль что колыхнётся,

Не будет и нас, коль не будет Земли…

А мы всё заметим лишь в миг катастрофы,

Коль даже нам мир всё сказать поспешит.

Серебряный, чуждый, лежит на вершине

Огромной, седой и жестокой горы,

Всё кажется мне, что блестит на вершине

Не снег, а слеза всей планеты Земли…

Король Алан Двенадцатый проявил себя, как правитель нервный, не слишком уравновешенный и уж больно осторожный. Он легко поддавался влиянию. Министры пользовались этой его слабостью. Шпионы тоже. Пожалуй, единственным человеком, кто не смеялся над ним, была Моника. Шпионка вообще не слишком любила смеяться над кем-либо.

А в королевстве этом была далеко не только она одна. Георг, например, один из лучших шпионов, прекрасно разбирающийся в политике и военном деле, обожал подшучивать над королём. Правда, ему позволялось это. Его заслуги были довольно велики, благодаря чему прощались многие провинности, в частности, подтруниванье над начальством.

Королевством фактически управлял первый министр. Человек довольно интересный и даже странный. Что можно сказать об этом первом министре? Пожалуй, то, что человек это был уже не молодой, но ещё и не старый, на вид ему вряд ли можно было дать больше сорока, но было прекрасно известно, что уже тридцать пять лет как он приступил к своей должности. Волосы у него казались тёмно-серыми из-за прослеживающейся седины, которая, однако, ещё не покрыла всю его голову. Так же имел он пронзительно-ясные серые глаза, которые видели и запоминали всё, что возможно было увидеть и запомнить.

Когда он пришёл на свой пост? Дата была хорошо известна: пятый день рождения единственной дочери предыдущего короля, Генриха Шестого, — Кассандры, сестры нынешнего короля. Это было прекрасное время, которое редко выпадает государству и народу — двум понятиям, которые должны быть неразделимыми, но являются вполне самостоятельными.

Сколько лет ему было тогда? Вряд ли больше тридцати. Тогда он был ещё очень молод и вступил в должность только благодаря помощи подруги своей сестры, возраста которой также никто не мог дать, так же, как не было известно и то, старше она была его или моложе, Джулии Траонт, герцогини, которая жила в сказочном и приходилась сводной старшей сестрой тому королю, которой он был обязан и так. Как именно? Никто не знал.

Так же про него было известно, что человек это был, в общем, добрый, хоть и суровый. Он прекрасно справлялся с обязанностями, добросовестно выполнял свою работу.

Женщины его обожали, он их тоже, что, впрочем, не помешало ему остаться холостяком. Он прекрасно находил время для всевозможных развлечений, даже решая самые сложные государственные задачи.

Его вряд ли кто мог застать за требованием или присвоением какой-либо суммы денег, которую он не имел право брать. Он также никогда не пытался дать кому-либо взятку, что в его положении вряд ли было бы оправданным.

Это был тот человек, который является почвой для слухов и сплетен, но сам подобными вещами заниматься не любит.

Это был человек, к которому обращались за помощью в особо трудных ситуациях, но… Для того, чтобы попасть к нему на приём, нужна была всего лишь одна вещь — его подпись на каком-либо документе. А свои автографы ставить он не любил.

Так же было известно, что именно он нанял на работу семь лет назад некого Георга Хоффмана, амбициозного и умного человека, даже юношу, лет восемнадцати-двадцати, которому через некоторое время был присвоен титул графа. Это был единственный человек, которого молодой шпион уважал. Почему именно?

Никто не видел, чтобы первый министр хоть раз в жизни поднял на кого-то голос или, упаси Господи, руку. Он всегда держал перед всеми репутацию абсолютно спокойного и невозмутимого человека. Вёл себя он всегда спокойно, даже нарочито спокойно, всегда был аккуратно и по моде одет, гладко выбрит, безукоризненно причёсан. Вполне возможно, что все эти качества истекали из гордыни герцога.

Был начитан, никто не помнил случая, чтобы он не мог поддержать разговор, если речь шла о литературе, или не мог возразить в ответ на какое-то оскорбление так, чтобы избежать скандала. Казалось, политик следил и знал все возможные книги, что уже стали классикой, и те, которые только начали печатать.

Он сумел превратить захудалое королевство в сильную военную державу, с которой считалась даже Лунная империя.

Имя его упоминалось редко. А если и упоминалось, было часто различным: кто-то называл его Ибрагимом, кто-то — Абрахамом, кто-то — Гаем, а кто-то — Эдуардом. Как же звали этого человека на самом деле, знали только несколько людей во всём королевстве, да и едва ли больше за его пределами.

Он всегда был неким сочетанием чистоты и порока, что с удивительной гармонией уживались в нём. Возможно, именно эта его черта вызывала уважение у Хоффмана, который сам был странным сочетанием чести и бесчестья.

Нередко люди уважают и любят тех, с кем похожи.

Единственное, что было известно о первом министре наверняка, так это его фамилия, ставившаяся на документах, которая, впрочем, могла оказаться и ложной. Фамилия его была несколько простой для дворянина. Делюжан.