Вернуться в сказку - [320]

Девушка снова всхлипнула. Уже от злости. Она на самом деле не понимала — в чём дело. Почему ей постоянно не везло. Во всём. Начиная тем, что именно ей доставалась сама подгорелая каша или самый маленький бутерброд в столовой на завтраке, и заканчивая всеми проблемами с грантом.

— С тобой всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает Мира, заходя в комнату к Нелли. — Ты так быстро убежала… Что с тобой? Почему ты плачешь?

Нелли смотрит на кузину, видит в её взгляде что-то, чего она сама не может объяснить, бросается к Мире и начинает громко плакать. Сейчас она, как почти никогда раньше, ощущает всю ту несправедливость, о которой ей говорили с самого детства. Раньше она никогда так остро этого не ощущала.

Раньше её жизнь была такой хорошей… С куклами, смехом, танцами… С её семьёй… Честно говоря, Нелли так хочется, чтобы её жизнь и учёба в Академии стали хоть чуточку другими… Чтобы всё стало как раньше! Чтобы она снова жила в их небольшом поместье с младшими сёстрами и братом, чтобы учила эти предметы на дому, как когда-то училась её мама, чтобы не видела никогда дурацких однокурсников…

— Я опять провалила этот дурацкий экзамен! — всхлипывает Нелли. — Почему, а? Я даже уверена, что в этот раз я написала этот дурацкий тест лучше, чем он или Леонризес! И с задачами я справилась даже быстрее!

Мира смотрит с пониманием. Она всегда всё понимает… Даже тогда, когда кто-то другой обязательно стукнет по столу кулаком, разорётся и уйдёт, хлопнув дверью, Мира просто понимающе обнимет и скажет свою очередную фразу о том, что всё проходит, и чёрные полосы жизнь — тоже.

— Дело не только в тестовой части, Нелли, — говорит Мира. — Ты можешь иметь самые высокие показания по знаниям, но…

Нелли поднимает голову, отрываясь от попыток теребить чёрную вязанную кофту Миры, удивлённо смотрит на кузину. Та знала что-то ещё. Это было даже логично — именно она входила в четвёрку главных людей в их группе. Была королевой сердец… Именно так её все называли…

— Но? — спрашивает девушка обеспокоенно. — Какое есть «но»?

Об этом «но» Нелли, если говорить честно, никогда и не слышала. Преподаватели Академии всегда говорили о том, что грант зависит только от того, как именно человек успевает по всем предметам. А в основном предметы были теоретическими — артефактология, история, литература, физика, анатомия и прочие. Знания по ним Нелли всегда старалась доводить до идеала — всё-таки, как ей казалось раньше, именно от этого зависит факт получения ею гранта.

— Ты, скорее всего, просто уступаешь в магических показаниях, — заканчивает Мира. — Тому же Эсканору или Леонризес.

Девушка удивлённо смотрит на кузину. Да, она слышала что-то подобное, но все учителя говорили не зацикливаться на магических показателях, так как в результате этого могли упасть все остальные.

— То есть, дело только в них?! — зло выплёвывает Нелли. — Дело только в дурацких показателях магической силы?!

Мира кивает. Нелли чувствует, как слёзы начинают течь по её лицу, как начинают дрожать её плечи. Всё дело было только в показателях магической силы, о которых всегда говорили, как о второстепенных показателях, нисколько не влияющими на общий результат! Это было несправедливо! Почему всё зависело только от них? Это же были природные данные каждого, и никак нельзя было повлиять на это!

Мира молчит и с состраданием смотрит на кузину. Ничего не пытается сказать. Понимает, что сейчас этим можно сделать только хуже. Что вряд ли можно чем-то помочь в данной ситуации…

— Это несправедливо, Мира! — почти кричит Нелли. — Почему кому-то достаётся больше, чем всем остальным вместе взятым?! Это несправедливо!

II. I. Глава вторая. Семёрка пик

Contingit quod stellae cadent de caelo et caeli decidentes et mundi fortes genua.

Accidit quod totus mundus contra vos, et maneat tantum secum in occulto et metus velit.

Accidit casu saecula. Et cum non possit.

Tu solus. Tu destituit. Tenebrae vos conprehendant et. Tenebrae circumferebantur et silentium.[57]

III.

Пожалуй, другие люди считали её гордячкой. Пожалуй, они не любили её за резкий нрав, за более высокое положение в обществе, за способности к магии, к музыке, к рисованию… Впрочем, наверное, она и была ею — дочерью ксандрского наместника, богатой наследницей, желанной невестой, девушкой, которой доставалось всё самое лучшее, включая образование… Гордячкой. С лучшими платьями и туалетами на всю Академию. Со всем, что только могло понадобиться в учёбе — с лучшими канцелярскими принадлежностями, собственной библиотекой, в которой можно было найти даже коллекционные издания. С целым штатом разных нянек, горничных, репетиторов. С наставником, с которым она в первые десять лет учёбы в Академии, более углублённо, чем остальные, изучала поэзию, языки, историю искусств, медицинскую химию. С четырьмя девочками-служанками и двумя пажами, её ровесниками, готовыми в любой момент исполнить любое её желание, любой её каприз.

Она сама считала себя капризной. И никогда не стеснялась этого. Она любила нежиться в постели до обеда, возмущалась по поводу любого пятна или любой складки, не могла выйти даже из собственной комнаты, когда что-то по её мнению было не так, как должно быть, брезгливо морщилась при любом разговоре с Нелли Андреас, Кристианом Виландом, Тигарденом Кроу, Феликсом Эсканором, Эйбисом Вейча и другими, кто не так щепетильно относился к своей личной гигиене, как она. Она не переносила вида крови. Жутко боялась даже самых обычных царапин. Брезговала даже подходить близко к заболевшим людям, а уж тем более — прикасаться к ним. Неохотно общалась с людьми, имевшими даже чуть менее низкое положение в обществе. С трудом могла слушать речь Вейча, в которой содержалось так много просторечных выражений. Не понимала художественного вкуса Земирлонг, которая могла повесить рядом с шедевром эпохи Везен картину какого-нибудь жалкого современного художника, который, наверняка, творил в полупьяном состоянии в какой-нибудь плохонькой и тесной каморке под самой крышей. Не могла принять шумную манеру Монтаганем выражать свои чувства и мысли, когда ей чего-то очень сильно хотелось. Презирала Нелли Андреас за угодливость и чрезмерную старательность во всём, что касалось учёбы. Была готова смеяться над Аделинд из-за отсутствия у той чувства юмора. Пожалуй, этот список был даже слишком большим. Даже для неё — избалованной ксандрской княжны, любое, даже самое глупое, желание которой с самого детства беспрекословно выполнялось.