Вернуться в сказку - [317]

Перед глазами Ады вдруг проплывает первый учебный день в Академии, когда она впервые увидела, что Эсканора, что Виланда, что Андреас, что эту рыжую бестию… Кажется, именно тогда и произошла первая крупная ссора между Кристианом и Феликсом. В результате которой эти двое первые лет пять они дрались по любому поводу и даже без. После одного из выговоров Феликс поумнел, стал больше времени уделять учёбе, а так же, приобрёл верных друзей в Леонризес, Вейча и Монтаганем.

Боги! Ну почему Кристиан то не поумнел?! Неужели, это была настолько непосильная для него задача — просто не обращать внимания на проклятого Вейча, который только и умел, что чесать языком?! Неужели, это было так трудно — просто не поддаваться на глупые и очевидные провокации?

— Да не за что! — пожимает плечами та. — Обращайся в любое время дня и ночи, если тебе понадобится кого-нибудь подставить!

Как будто ничего не случилось. Как будто не от неё сейчас зависела судьба человека! Адель знала, что в случае исключения Виланда из Академии, отец обязательно отправит того в военное училище. Тот, кто хотя бы раз видел это училище хотя бы издали, обязательно бы пожалел Кристиана (о том, что сделает отец с ним в случае исключения, так получилось, знали все — после одного из последних выговоров сына мистер Виланд орал об этом, пожалуй, на всю Академию) и сделал бы всё возможное, чтобы ни один человек туда больше не попал.

Аделинд бы точно не поступила так — не сказала бы правду мадам Кайтруан, прекрасно зная, что за этим скорее всего последует. Она ни за что бы не подставила однокурсника! А Эниф… Эниф никогда не была особенно честной или правильной. Если есть возможность сделать кому-то гадость, она никогда её не упускала, если есть возможность как-то избежать наказания, даже свалив вину на другого, чаще всего, на кого-то вроде Криса или Тигардена, она её не упускала! Адель почти ненавидела эту девушку. Она не понимала, как можно быть настолько беспринципной и подлой, чтобы подставить другого человека только ради того, чтобы самой избежать наказания.

— Всё равно — спасибо! — говорит Феликс и отчего-то улыбается. — Знаешь, я твой должник! Контрольную по энергетике, да?

Лицо Эниф преображается в радости, когда девушка это слышит. Она торопливо кивает и обвивает Эсканора своими тоненькими ручками, отчего тот начинает тихонько смеяться. Они так противно смотрятся вместе, думается Аделинд, туз и восьмёрка пик, неразлучные друзья лет с девяти-десяти…

— И ещё по черчению, пожалуйста! — улыбается Монтаганем. — И по кельтскому тоже, можно?

Феликс кивает, что-то говорит ей о том, что теперь он будет делать за неё не только контрольные, но и все домашние задания, только за то, что она помогла подтолкнуть Виланда к исключению. Аделинд так хочется встать рядом, наорать на обоих, сказать, что из-за них теперь исключат хорошего человека, но… Эсканор только привычно усмехнётся и скажет, что Адель — не Мира, что она не смеет даже пытаться как-то управлять его действиями, что если Ада сейчас же не отстанет от Эниф, то он позаботится о том, чтобы девушка вылетела из Академии следом за «её любимым Крисом». Правда, последнюю фразу скажет не он, а Эниф. Именно она любила смеяться над этим… Эсканор ни за что так не сказал бы. Всё опять упиралось в его чёртову гордыню.

Что же за день сегодня такой?! Ну почему всё получилось именно так?! Утро, надо сказать, не задалось с самого начала. Во-первых, сегодня была полугодовая аттестация, от которой зависело, кто именно из учеников факультета получит грант. Это было, пожалуй, самое худшее событие. Во всяком случае, так казалось до драки Кристиана и Эйбиса. Впрочем, это и дракой назвать было нельзя — в пользу Вейча говорило то, что он никогда сам не размахивал кулаками и даже никогда не пытался защититься, если на него кто-то набрасывался. В результате чего всегда винили именно того человека, кто поддался на его провокации…

Адель уходит, подходит к своей комнате и вдруг думает о том, что, если она заступится за Кристиана в этот раз, того могут и не исключить…

II.

Утро для большей части Академии магии начиналось часов в шесть или семь утра — это зависело от факультета. Ученики нехотя просыпались, заправляли свои постели, с тщательностью одевались в ненавистную им форму, причёсывались, послушно брели в обеденный зал, а потом — в классные комнаты. Ещё не до конца проснувшиеся, уставшие от бесконечных занятий, они не слишком тянулись к знаниям. Но разве можно было их в этом упрекнуть? Скучные лекции, нудные преподаватели, бесконечные домашние задания… Им не слишком хотелось учиться, все их мысли были о предстоящих каникулах, свиданиях с родственниками и об окончании Академии. Впрочем, кому из детей хочется учиться в то время, когда хочется тратить энергию и силы на шумные игры, драки, догонялки, шалости? Кому хочется корпеть над скучными учебниками, в которых очередной параграф уделён стратегии Инарда в Долгой войне? Кому хочется зубрить формулы скучнейшей магической теории, понятной, наверное, разве что её создателю — Ариадну Голду? И это в то время, когда так хочется как можно больше времени проводить на улице, среди друзей, порывов свежего и достаточно сильного ветра! Это в то время, когда жизнь бурлит, когда всё на свете интересно, когда всё хочется попробовать! Это именно в то время, когда появляются всё новые и новые друзья, когда хочется всё свободное — и не очень — время проводить с ними…