Вернуться в сказку - [316]

— Кристофер Виланд избил нашего ученика! — выкрикивает Эниф из-за спины Феликса. — Накажите его, мадам!

И тут же прячется обратно. И тут же Аделинд видит, как мрачное лицо Эсканора просияло. Тот с победной улыбкой смотрит на Криса и усмехается. Что же… Адель почти зло смотрит на Эниф. Конечно, кто же ещё! Эта рыжая бестия! Она обязательно должна была сказать что-то такое… Это же было в её профессиональных обязанностях… Почти так же, как в профессиональных обязанностях Юсуфии.

Мира смотрит осуждающе на Феликса, а тот пожимает плечами — дескать, он тут не причём, он о драке Кристиана и Эйбиса не рассказывал… Конечно… Он всегда был таков — нарушал правила и обязательства чужими руками. Чаще всего Эйбиса или Эниф. Тех, кто не был против. Эсканор обязательно засмеялся бы, не находись рядом мадам Кайтруан. Она никогда не любила детский смех. Впрочем, почему-то в Академии работала. Преподавала артефактологию и черчение — самые нелюбимые школьные предметы Аделинд, на которых нельзя было даже пикнуть лишний раз, потому как мадам Кайтруан (все учительницы позволяли себя называть «мисс» или «миссис», но Кайтруан, как чистокровнейшая кайеримка просто ненавидела такое обращение и сильно ругалась, если кто-то смел забыть об этом) запрещала на своих занятиях делать почти всё, что только не относилось к её предмету. Нельзя было даже держать на парте тетрадку по другому предмету — мадам обязательно это замечала и отбирала её, возвращая назад только по просьбе другого преподавателя…

— Мистер Виланд! — снова голос профессора переходит на визг. — Я думаю, стоит отвести вас к декану и директору!

Аделинд сжимается от ужаса, переполняющего её. Только не это… Она с осуждением смотрит на Эниф, которая прячется за спину Эсканора и периодически из-за неё выглядывает, чтобы удовлетворить своё любопытство. Впрочем, рыжая восьмёрка пик всегда была несколько трусоватой при всей своей наглости… Этой девчонке мадам Кайтруан точно поверит! Эниф была как-никак её крестницей. Девочка выглядывает ещё раз из-за спины Эсканора, чтобы показать кому-то язык. Аделинд почти готова придушить её на месте! Ну почему она не могла просто промолчать в этот раз? Неужели, ей так нравилось видеть, как кому-то доставалось?

Боги… Всё, что произошло сегодня… Всё началось с Вейча… Всё всегда начинается с Вейча. С его подколок, подначиваний и глупых ужимок… Из-за этого придурка, который никогда не затыкался, поливая всех подряд грязью! И как только группа пиков его ещё не убила за такое поведение?! Насколько Аделинд видела и знала, Леонризес была порой весьма вспыльчива при внешнем своём хладнокровии.

Мадам Кайтруан хлопает в ладоши и переносит куда-то Криса. Видимо, как раз в кабинет директора. Вряд ли парня оставят в Академии после такого количества нарушений. Пожалуй, соблюдение правил — одно из главных условий пребывания в этом учебном заведении. Вторым условием была своевременная оплата образования.

Адель видит равнодушное лицо Земирлонг, такое же равнодушное лицо Розы Эсканор, которая, очевидно, и прибежала то сюда только из-за своего братца, строгое лицо Миры, которая с осуждением смотрит на Феликса. Тот лишь пожимает плечами и оборачивается к Эниф, которая сразу же переводит взгляд на него. Только Анита смотрит взволнованно, словно пытается что-то сказать Аделинд…

И Мира Андреас уходит, даже не посмотрев на Адель или Аниту. И только сейчас Ада замечает, что Мира одета в непривычное для неё чёрное бархатное платье, только сейчас девушка видит её чёрные туфельки… Андреас никогда не надевала чёрного. Не уподоблялась Земирлонг или Монтаганем в манере одеваться. Мира всегда носила светлую, разве что не белую, одежду. Это было так привычно и… правильно, пожалуй, что никто из команды сердец не мог и представить её в какой-то иной одежде. Неужели, у неё что-то случилось? Сердце Адель сжимается от ужаса и жалости к Андреас, ей думается, что нужно хоть что-то обязательно сделать для Миры, чтобы она не чувствовала себя так плохо…

Аделинд переводит взгляд на Эсканора и Монтаганем, которые так и продолжают стоять рядом. Девушка не отходит от князя ни на шаг. Боится, что кто-нибудь из сердец попробует вдруг отомстить ей за такое позорное изгнание их короля. А Феликс и не отходит. Стоит, почти обнимая рыжую Эниф, думает о чём-то… Туз должен защищать любые карты той же масти любой ценой — вспоминается вдруг девушке одно из правил их факультета. Пики с исполнением этого правила справлялись, пожалуй, лучше всего. Особенно в пункте «любой ценой», куда по их мнению входили и всякие подлые методы, вроде провокаций и предательств. Что же… Адель была рада, что она не попала туда. Хотя её мама, видя достижения той группы в учёбе, в коллективных соревнованиях и прочем, всегда сокрушалась на тот счёт, что её дочь попала в группу сердец.

— Спасибо, — тихо шепчет Феликс Эниф. — Ты знаешь, я обещал ей не вмешиваться в эти разборки с Вейча.

Должно быть, почти все уже ушли. Да, оглянувшись вокруг, Аделинд убедилась, что так и есть. А её, фальранский князь, разумеется, даже не видит! Куда уж ей, простой смертной, привлечь на себя внимание столь важной особы! Разве что группа пиков удостаивается такой участи! Адель почти зло смотрит на Эсканора, который после всего, что произошло сейчас — Кристиана скорее всего исключат за этот поступок — оставался весьма спокоен, да ещё и смел благодарить эту рыжую гадину Монатаганем за её подлый поступок. Как же Адель в этот момент ненавидела их обоих — этого сноба Эсканора и подлую рыжую тварь Монтаганем.