Вернуться в сказку - [287]

Он остался совсем один…

Один — среди тех людей, которые сейчас кричали, что поддерживают его, но в любой момент готовы предать, как предали когда-то Генриха Траонта, пусть не слишком хорошего короля, но, всё же, человека, старавшегося как-то справиться с доставшейся ему страной… Что удивительно, при всём своём властолюбии, Джулия Траонт и Теодор Траонт править страной не хотели. Отказывались. Отказывались от предложения Ала занять трон вместо него. Впрочем, теперь молодой монарх и сам вряд ли хотел, чтобы кто-то стал королём вместо него. Словно кто-то теперь вместо него говорил, что хочет править, не хочет делиться теми толиками власти, которые Брауну достались в результате действий Малуса. Кажется, демон был благодарен парню за то, что тот сумел найти его дочь. Интересно, как там сейчас эта девочка? Наверное, неплохо. Ал сам хотел бы снова увидеть своего отца, но… Он не знал ни того, что ему придётся тому говорить, не представлял самой этой встречи. К тому же, злость ещё до сих пор не прошла. Пройдёт ли она когда-нибудь? Альфонс этого не знал, да, впрочем, и не особенно хотел знать. Ему должно было быть хорошо здесь теперь. Он сам думал всегда, что жизнь королей, других людей, приближённых к власти или властью являющихся, мало отличается от жизни в каких-нибудь сказках. Теперь же приходило осознание того, что всё было несколько не так, как он раньше считал… Точнее, всё было совсем не так. Все его убеждения теперь летели к чертям, то, во что он всегда верил, оказывалось ненужным и совершенно бессмысленным… Альфонсу Брауну до смерти хотелось изменить это королевство, сделать его лучше, помочь всем тем людям, которые в нём жили. Он до безумия хотел помочь им всем, но не толком не понимал, что именно он должен сделать. Мария бы понимала… Она всегда понимала это. Лучше чувствовала, что и как можно и нужно сделать, да и рисковать не боялась. Орандор был не слишком большим королевством, но Альфонс постоянно чувствовал, что он не справляется с возложенной на него задачей.

Ал вздохнул и перевёл взгляд с пола на стену, на которой висели портреты всех королей и наместников Орандора. Теодор всё хлопотал над тем, чтобы портрет Альфонса тоже скорее написали, чтобы можно было смотреть и на его изображение в омеловой галерее. Браун не слишком хотел этого. Видеть своё лицо, постоянно видеть своё лицо не только в зеркалах, но и на чёртовом портрете, было бы не выносимо. По правде говоря, он уже не слишком понимал, чего именно хочет от себя и от жизни в целом. Быть может, вернуться на Землю? К родным и близким людям, к привычному укладу жизни, в котором не было места всей этой ответственности, всей этой придворной мишуре, в которой он успел погрязнуть даже за то короткое время, которое являлся королём? Но без гроша в кармане, без планов на будущее, в ужасном районе ужасного города… Или остаться здесь — среди шелков, золота, самоцветов, среди той ответственности, которая доселе не была известна ему, ответственности не только перед собой и близкими людьми, но и перед всем королевством, перед всем миром…… Альфонс чувствовал себя чужим среди всех этих людей — напомаженных вельмож в расшитых золотом камзолах, но само это место было для него чем-то важным, хоть он и не мог понять — почему. С тех пор, как Браун в последний раз видел Марию прошло уже полтора месяца… С тех пор, как он видел Алесию в последний раз — недели две. И Алесия погибла. Её похороны должны были состояться дня через четыре. Ал не представлял, как он смог бы смотреть на её мёртвое тело, смотреть на эти прекрасные, вероятно, теперь поблёкшие, светлые волосы… Только сейчас в голове на самом деле стала рождаться мысль, что убить могли и Марию… Нет, нет, этого не могло быть! Он бы почувствовал! Альфонс всегда чувствовал, когда той становилось плохо, она всегда звала его… Нет, нет, она просто не могла умереть, сдаться перед трудностями, которые её ожидали! Нет! Мария не могла сдаться! Это он, Альфонс Браун всегда так хотел сдаться и остаться в сторонке во время их игр, это он, был готов отсиживаться там, где было бы комфортнее, спокойнее, безопаснее… Известия о том, что происходило теперь из-за него с близкими ему людьми, подкашивали его.

Сначала ушла Мария, потом — Алесия… А теперь ещё и болезнь Леонарда, так старательно пытавшегося служить ему… Те лекари, которые ещё остались во дворце после того, как правление Генриха закончилось, разводили руками и что-то бормотали о заклятье, которым ударило юного Кошендблата… За что? За службу новому королю? Как бы не стали люди бояться служить Брауну после всего этого… Как бы не остаться парню наедине со всеми проблемами, которые означало то, что он был королём этого всеми проклятого королевства. Как бы не стать совершенно беспомощным перед людьми, преимущественно, аристократами, презирающими и ненавидящими его, готовыми в любой момент наброситься на него, словно свора псов, разорвать…

Альфонс скучал по Марии всё то время, которое они не виделись. Где там она — его сестрёнка? Как она там? Что с ней происходит сейчас? Ал разрывался из-за желаний, терзавших его душу — бросить всё, чтобы только увидеться с ней или остаться здесь, чтобы не потерять то, что он так неожиданно приобрёл.