Вернуться в сказку - [176]

— Вы не убьёте её… — выдыхает Леон, едва ли способный говорить от ужаса. — Она ваша жена…

Хоффман кивает головой, и молодой человек не знает, что ему и думать, впервые он боится кого-то настолько сильно, впервые в голове бьётся только одна мысль: «Анна! Она в опасности!», и эта мысль словно парализовала его, его разум и волю, он впервые чувствовал, что целиком находится в чьей-то власти. Граф внимательно наблюдал за ним и ждал. Ждал ответа. Ждал, когда Леон, наконец, согласится стать членом Палаты лордов, что по праву считалась одной из самых двуличных организаций в мире, когда, наконец, плюнет на свои принципы. Парень не знал, что ему делать. Его сестра могла погибнуть из-за одного решения, а он не сможет жить дальше, если примет другое… Леон умоляюще смотрел на графа, но тот даже не шевелился. Ему было безразлично будущее своей супруги и её брата, парень видел это. И от этого становилось только страшнее.

— Нет… — произносит мужчина задумчиво. — Не убью. Но, знаешь, в моей власти сделать так, чтобы она тебя возненавидела…

Леон удивлённо смотрит на графа. Этого он никак не ожидал. Да и разве может Анна его возненавидеть? Это глупейшая мысль! Хоффман смотрит слишком уверенно, и Леон краснеет от гнева, переполняющего его в этот момент, он ненавидит этого человека, он не хотел, чтобы его дорогая сестра выходила замуж за него, он считает графа чудовищем, недостойным жизни. И парень считает, что он прав.

— Она моя сестра! — усмехается молодой человек. — Она меня не возненавидит!

Хоффман тоже усмехается, и Леону становится не по себе — что понимает этот человек про него и Анну? Граф смотрит слишком уверенно, как смотрит человек, прекрасно осознающий, что обязательно победит. Парень задумывается, почему так яро стоял против свадьбы Анны. Наверное, из-за самоуверенности Георга, из-за его презрительного отношения к тем, кто менее богат и влиятелен, чем он… Леон не хотел такого мужа для своей любимой сестры, но та всё равно вышла за Хоффмана замуж, не слушая ни отца, ни матери, ни сестёр, ни брата.

— Проверим? — спрашивает граф, и у Леона отпадает всякое желание проверять его слова.

А Хоффман смеётся и отходит в сторону, оставляя молодого человека думать над своим предложением. Совсем скоро в комнату приходит слуга и оповещает о том, что в поместье графа прибыл Томас Истнорд. Георг Хоффман жестом разрешает слуге пропустить этого человека. В комнату входит невысокий худой мужчина, он не слишком стар, но волосы на его голове уже седые, морщины на лице слишком глубокие для его возраста. Ещё только появившись на пороге комнаты, он согнулся в глубоком поклоне, пытаясь засвидетельствовать своё почтение графу.

— Здравствуйте, господин Истнорд, — произносит Георг, что-то размышляющий про себя. — Присаживайтесь.

Гость снова отвешивает графу поклон и, воровато озираясь по сторонам, присаживается на кресло, что стоит рядом с дверью. Хоффман едва не улыбается, хоть и старается выглядеть серьёзно в данный момент. Томас Истнорд подзывает к себе сына, и Леон подходит к отцу. За те несколько лет после ссоры это первая их встреча. Это Анна пыталась как-то связаться с отцом и извиниться перед ним, Анна, а не Леон…

— Надеюсь, вы знаете о том, что я вчера женился на вашей дочери. Вы не приехали на свадьбу.

Томас Истнорд хмурится, потом белеет, пытается выжать из себя улыбку и заговорить спокойным голосом. Графу хочется плюнуть в лицо этому человеку, настолько жалко он выглядит сейчас. Анна говорила как-то, что её отец сам приедет к ним после свадьбы, видимо, не ошиблась. Хоффман не понимал, как она до сих пор не убила этих двоих. И брат, и отец его супруги казались несносными, даже немного пообщавшись с ними, Георг чувствовал себя так, как в детстве, говоря со своим отцом. Но Дэвид Блюменстрост теперь казался мужчине не самым худшим вариантом. Наблюдая за Мердофом и за Софией, граф понимал, что, погнавшись за благополучием, его отец никогда не позволял себе хотя бы поднимать на своих детей руку, что уже можно было записывать в его достоинства.

— Да, Ваше Сиятельство! — проговорил лорд Истнорд противным голосом. — Вы уж простите, Ваше Сиятельство, но я не мог приехать, я…

Слушать дальше графу не хочется. Это слишком противно. Георг Хоффман отворачивается к окну, на улице идёт дождь, и мужчине хотелось бы сейчас идти по одной из улочек в этом городе, а не слушать сбивчивые объяснения Томаса Истнорда. Анна говорила, что это человек не слишком приятного характера, но Георг никогда не думал, что настолько. Понятно, почему родные дети не слишком любили его. Впрочем, Хоффман своего отца тоже не любил. Капли стучали по стеклу, и граф всё больше жалел о том, что находится дома. Природа сама звала его сейчас на улицу. Звала… Хоффман прикрыл глаза, речь Томаса Истнорда, свадьба, Анна, Леон — всё оставалось за пределами его сознания сейчас. Казалось, существует только он и этот дождь, который помогал на какие-то мгновения забыть о головной боли…

Иногда музыка позволяла успокоиться, на минуту забыть обо всём, кроме этих переплетений звуков. Жалко лишь, что граммофон играет только одни и те же песни, впрочем, Джорджу достаточно этого. Няня говорит, что пришёл гость, но мальчик не спешит спускаться. Скорее всего, это очередной психолог, которого пригласил отец, и это совсем не располагает к человеку, стоящему там, внизу. Когда гость поднимается наверх, Джордж с удивлением узнаёт в нём человека, который был тогда, когда отпевали Мари. Как его звали? Ерин? Кажется, именно так…