Вернуться на базу - [2]
В сумерках он подошел к озеру и долго лежал в кустах, присматриваясь, прислушиваясь. Дождавшись темноты, подполз к берегу, стал жадно пить тепловатую воду. Напившись, с удовольствием умылся и пошел вдоль берега, спотыкаясь на каждом шагу о невидимые в темноте сучья. В одном месте едва не упал. Падая, ухватился за дерево и вскрикнул от острой боли в боку. «Сломано ребро!» — мелькнула мысль. Боль была знакомой. Три года назад, работая в Арктике, провалился в трещину ледника на Земле Франца-Иосифа. Рентгеновского аппарата на острове не было, а врач зимовки констатировал, что это воспаление почки, и целый месяц лечил от этой болезни. Только год спустя, на очередной летной медкомиссии, врач-рентгенолог спросил: «Когда вы успели сломать седьмое и восьмое ребра? Кто вас лечил? Отличная спайка, даже выступов нет».
Он долго стоял, сдерживая дыхание. Боль поутихла, но при каждом глубоком вздохе возобновлялась. Осторожно ступая, спустился в сухой овраг, где решил переночевать. Курткой туго перетянулся, связав рукава на груди, на всякий случай подготовил оружие и вскоре заснул.
Проснулся от холода. Светало. Штурман привесил гранаты к поясному ремню и, разбросав еловые ветки, на которых спал, пошел по лесу, все еще надеясь найти хоть кого-нибудь из своих товарищей. Звезды уже померкли на чистом небе, и только Венера ярко пылала немигающим светом. Он не любил эту планету, красочно именуемую то Утренней красавицей, то Вечерней звездой. Не любил профессионально, за те, не всегда контролируемые ошибки, которые получались при использовании ее в астрономических расчетах координат при полетах, и предпочитал пользоваться звездами хотя и меньшей яркости, но дающими более точные результаты в определении своего местонахождения.
Песчаный берег озера круто поворачивал на север, образуя неширокую бухточку, окаймленную смешанным лесом. В ее глубине чернела изба с огородом, обнесенным плетнем, на котором сушились рыболовные сети. Штурман подкрался поближе и стал наблюдать. Похоже, изба пустовала: единственная дверь, обращенная к лесу, была приперта сломанным веслом. Долго наблюдал, а потом осторожно обошел избу и, наконец решившись, приоткрыл дверь. То, что увидел в единственной комнате, обдало его жаром. На стене висели четыре шинели серо-зеленого цвета с солдатскими погонами. На дощатом столе, как раз посередине, стояла небольшая корзинка, наполненная разной снедью: буханка хлеба, мясные и рыбные консервы, сигареты, спички и даже сверху пакет первой помощи. Все говорило о том, что корзина кем-то приготовлена в дорогу и хозяева вот-вот вернутся. Взять бы эту корзину, чтоб не голодать, не маяться. Но ведь все поймут, кинутся по следу. Можно бы и подстеречь, перестрелять. Или гранатами. Но и это означало бы выдать себя. Что для него четыре солдата, или полицая, или кто бы они, ни были. Его задача — вернуться на базу, чтобы летать, бомбить, уничтожать сотни врагов.
Он взял с собой только пустую бутылку из тех, что в изобилии валялись по углам, и тихо вышел, снова аккуратно приставив к двери обломок весла. Маскируясь кустами, пошел вдоль берега и скоро увидел вдалеке лодку с людьми. Они ловили рыбу.
У тихого затончика, скрытого со всех сторон кустами, штурман наполнил бутылку водой — на дорогу. Долго колебался, прежде чем распечатал наконец свой НЗ. Десять плиток шоколада — надолго ли хватит? Для истребителей, которые воюют чаще всего над своей территорией, этого, может быть, и достаточно. Сорок минут боевого полета, лимитированного запасом горючего — и снова на своем аэродроме. А тут 6–8 часов, если бомбишь объекты врага, расположенные на временно оккупированной территории, и 10–12, когда летаешь в глубокий тыл «третьего рейха»… Только теперь, проблуждав в тылу врага, он понял, как необходимы простая фляга, крепкие яловые или кирзовые, а вовсе не хромовые сапоги, нужен бы и охотничий манок, имитирующий крик той или иной лесной птицы, для сигналов при взаимных поисках. А то идешь, боясь крикнуть, и, может быть, проходишь в десятке шагов от товарища, который, в свою очередь, боясь выдать себя, тоже молчит.
Не прошел он и километра, как оказался на проселочной дороге. Свежий след гусениц отпечатался на песке. След был узкий, не похожий на танковый, очевидно, принадлежащий легкой танкетке или бронетранспортеру. «Значит, разъезжают по лесным дорогам, ищут? — подумал штурман. — А что же партизаны? Или их нет тут?..»
Устраиваясь на ночлег под разлапистой елью, он все думал об этом. И так и уснул, ни до чего не додумавшись. Проснулся внезапно от какого-то непонятного звука. Долго лежал, почти не дыша, сжимая пистолет, прислушиваясь. Звук не повторился. Было тихо, совсем тихо в лесу. И вдруг понял, что его разбудил собственный храп во сне. Ему стало зябко от этого своего открытия. В ночном лесу каждый звук далеко слышен. А если немцы рядом? От этой мысли совсем расхотелось спать. Он встал и пошел по лесу, чуть забеленному рассветом. Вскоре, продравшись через густой подлесок, увидел метрах в двухстах деревушку. Насчитал девять, хат и десятка полтора обгорелых труб. Уцелевшие избы зияли черными провалами выбитых окон. Все говорило, о том, что деревня людьми покинута.
На 1-й стр. обложки: иллюстрация к документальной книге Г. Проделя «Сливки общества».На 2-й стр. обложки: иллюстрация О. Безухова к очерку Д. Пипко «Выше, дальше, быстрее…».На 3-й стр. обложки: «Космос». Рисунок Е. Скрынникова.На 4-й стр. обложки: «Опоры». Фото А. Полякова с выставки «Семилетка в действии».
На 1-й странице обложки: Иллюстрация к повести В. Иванова-Леонова «Секрет Твалы».На 2-й странице обложки: Иллюстрация художника А. Гусева к документальной повести В. Саксонова «Тайна пятого океана».На 4-й странице обложки: Укрощение Иртыша. Фото А. Гостева с выставки «Семилетка в действии».
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
1, 4-я стр. обл. — композиция художника Сергея РАДИМОВА. Фото Сергей ГОРЧЕВА.2-я стр. обл. — рисунок Александра КАТИНА к рассказу «ДАРЫ ОТ ДАНОВ».3-я стр. обл. — рисунок Виталия ЛУКЬЯНЦА к повести «ТРОЕ СУТОК, ВКЛЮЧАЯ ДОРОГУ».
Имя Валентина Ивановича Аккуратова — заслуженного штурмана СССР, главного штурмана Полярной авиации — хорошо известно в нашей стране. Он автор научных и художественно-документальных книг об Арктике: «История ложных меридианов», «Покоренная Арктика», «Право на риск». Интерес читателей к его книгам не случаен — автор был одним из тех, кто обживал первые арктические станции, совершал перелеты к Северному полюсу, открывал «полюс недоступности» — самый удаленный от суши район Северного Ледовитого океана. В своих воспоминаниях В.
Валентин Иванович Аккуратов не собирал специального фотоархива, за многие годы он сложился как-то сам собой. Те фотографии, которые мы публикуем, относятся к папанинской эпопее.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В первые же дни Великой Отечественной войны ушли на фронт сибиряки-красноярцы, а в пору осеннего наступления гитлеровских войск на Москву они оказались в самой круговерти событий. В основу романа лег фактический материал из боевого пути 17-й гвардейской стрелковой дивизии. В центре повествования — образы солдат, командиров, политработников, мужество и отвага которых позволили дивизии завоевать звание гвардейской.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».