Вернуться, чтобы уйти - [53]

— Ваши симпатии тогда были на стороне леди?

— Ну, она выглядела потерпевшей стороной. Ей досталось.

— А вам тогда не показалось странным, что подвергшаяся нападению женщина бежит за помощью из дома, в котором спят ее дети? Хотя логичнее было бы вызвать полицию по телефону?

— Да, мы спорили об этом. Но сошлись на том, что она была в состоянии близком к прострации. После нападения она была вне себя от ужаса. Кстати, она выскочила на улицу босая… Видимо, именно поэтому. И потом она знала, что муж никогда не причинит вреда детям, он их слишком любил. Она думала, что опасность угрожает только ей…

— А другие версии, кроме той, что поведала леди Аннабелла у вас были?

— Разумеется. Два наших начальника, занимавшихся этим делом, с самого начала до своего ухода из Скотленд-Ярда придерживались прямо противоположных точек зрения. Один был убежден, что правду о том, что на самом деле произошло в тот вечер на кухне, знает лишь лорд Луган. Что он до сих пор жив и, как истинный картежник, продолжает играть в свою азартную игру, уверенный, что никто и никогда его не найдет. А другой считал, что он убил няню по ошибке. На самом деле, он намеревался убить жену, чтобы забрать к себе детей, которых он так любил. Когда он понял, что произошло и что его ждет, покончил с собой где-то в уединенном месте как лорд и истинный джентльмен…

— Понятно. А какая вам больше по душе?

— Третья, — усмехнулся Вудгейт. — Никто не знает точно, что тогда произошло, но я все же думаю, что Луган покончил с собой. Впрочем, я вам приготовил один сюрприз. Сегодня вечером я буду занят, поэтому отвезу вас поразмять мозги к одному настоящему потомственному лорду. Хороший парень. Вам будет интересно с ним пообщаться. Уверен, что вы получите дополнительную пищу для ваших фантазий.

Вечером я действительно оказался в гостях у настоящего английского лорда. Правда, молодого. Его звали Седрик, а его родители, как вдруг выяснилось, были последними и единственными людьми, которые видели лорда Лугана после того, что случилось…

— Интересно, — сказал я, — именно тут ваши родители разговаривали последний раз с лордом Луганом, который примчался сюда сразу после убийства?

Жена Седрика, худенькая брюнетка с темными глазами и живым лицом, удивленно посмотрела на него.

— Он что, действительно был тут? Дорогой, а почему ты мне об этом ничего не рассказывал?

Тот только плечами пожал.

— Повода не было. И потом прошло уже столько лет… А откуда вы знаете об этом, Александр?

— Я иду к себе домой, КГБ идет за мной! — засмеялся я. — Просто, я давно интересуюсь этой историей и прочитал все, что написано и издано на эту тему. А сегодня я разговаривал с Вудгейтом, который, как вам известно, занимался расследованием этого дела, и он мне сообщил, что виконт Айвен Фотергил и его супруга леди Сьюзен — ваши родители. А теперь я вспомнил одну деталь, которая раньше представлялась мне совершенно случайной и не имеющей отношения к делу… Я вдруг вспомнил, что, как выяснила полиция, утром того дня лорд Луган отправился в книжный магазин и купил несколько книг — о греческих магнатах-судовладельцах, о судостроительном бизнесе, о самых знаменитых яхтах мира… А перед своим исчезновением он мчится к своему другу виконту Айвену Фотергилу, который является владельцем RWG — гордости английского яхтостроения. Почему?

— Я могу только рассказать то, что мне говорил отец, — сказал Седрик. — Но надо знать, что это была за семья — лорд Луган и леди Аннабелла… У него вовсе не всегда была репутация картежника и неуравновешенного типа…

— Ну да, он был и граф, и барон, и лорд.

— Да, одно из лучших семейств Англии, — спокойно сказал Седрик. — Выпускник Итона…

— Самого привилегированного и недоступного учебного заведения в мире — Королевского колледжа, — не удержался я от тщеславного желания продемонстрировать свои знания. — Итон — это социальное и культурологическое понятие, олицетворяющее собой добрую, старую Англию, британскую аристократию и политическую элиту.

— Да, «фабрика джентльменов», — не нашел нужным спорить и реагировать на мою иронию Седрик. — Не всякий джентльмен — итонец, но любой итонец — уж точно джентльмен в классическом, чисто британском понимании этого слова.

— Седрик тоже итонец, — чуть насмешливо улыбнулась его жена.

Реакция Седрика на мою иронию свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как другие, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.

— Мальчикам в Итоне ставят специфическое произношение, по которому можно сразу узнать выпускника. Итонский акцент — это как визитная карточка. Итонцы — совершенно особая каста. Две трети — сыновья бывших итонцев, это наследственный клуб для богатых и знатных. Варианты жизненного пути могут быть любыми, но обычно итонец никогда не покидает своей касты. Он навсегда остается в мужском мире кожаных кресел, тиковых столов и шутливых прозвищ. Кстати у лорда Лугана было прозвище «Счастливчик Люк».

— А у тебя, милый? — разумеется, не утерпела жена.

— «Ранняя пташка», — невозмутимо ответил Седрик.

— Это в каком же смысле? Из молодых да ранних?