Вернуть изобилие - [156]

Брат Феликс резко остановился, боком налетел на дерущуюся Сестру Веронику, кружась и цепляясь за воздух, как тонущий человек. Выражение его лица, этот дикий взгляд, не изменилось. Липкая жидкость заливала ему глаза.

Табита отпрянула, содрогнувшись от страха и зажав рот рукой.

Внутри черепа Брата Феликса что-то шевелилось.

Это было нечто длинное и мягкое, членистое и пурпурно-серое, блестящее от слизи, покрывавшей ее гнездо. А само гнездо было рваной, почерневшей субстанцией, напоминавшей кружевную сеть. Это было все, что осталось от мозга Брата Феликса.

Существо, жевавшее его столько лет, теперь поднялось и пронзительно закричало.

Это была гигантская гусеница. Она была длиной в полметра.

Это был первый капеллиец, увиденный Табитой.

Девушка резко отвернулась и выплеснула в почерневшую траву желчь и бургундское.

В двух метрах в стороне, ровно сияя, ее ждал луч захвата. По-видимому, Ханна не хотела или была не в состоянии выуживать ее из этой каши.

Повсюду, как статуи, стояли, сидели или припали к земле остальные Уборщики, один за другим отказываясь от неравной борьбы с перками, и их раздутые головы лопались, как созревшие куколки. Среди разложившейся массы их рассыпавшихся мозгов вставали капеллийцы. Они вращали тупыми головами, обнюхивая воздух. И непрерывно визжали.

Кашляя и отплевываясь, Табита ринулась вперед за оружием. Ее пальцы сомкнулись вокруг вилочки для пикулей. Табита схватила ее, а в это время перк ударил Сестру Веронику кулаком в спину, и та согнулась и упала навзничь, хватаясь руками за остатки пикника.

Ее лоб расщепился, из-под гирлянды брызнули липкие соки. Верхняя часть ее черепа отвалилась, оторванная изнутри. Эта потерянная «крышка» каталась среди печенья.

Из головы Сестры Вероники вывалился мокрый капеллиец и, извиваясь, плюхнулся среди сыра и салата.

— Чи-и-и-и! — завопил перк.

Он ухмыльнулся и занес кулак.

Из него мягко выскользнуло лезвие ножа.

Табита с трудом поднялась на ноги, прижимая к себе сумку и размахивая вилкой. Сестра Марджори так и стояла там, где Табита видела ее в последний раз, держась за голову. Ее капеллиец рвался наружу и визжал от ярости. У ее ног неподвижно лежал перк.

Табита ринулась по траве к Сестре Марджори.

Тут же к ней устремился луч захвата.

— Нет! Не сейчас!

Табита отскочила в сторону, отчаянно сверкая глазами на чудовищное сооружение фрасков, приведенное Ханной Су ей на помощь, промчавшись сквозь сверхпространство со скоростью, неслыханной для любого человека. Она яростно замотала головой, скрестила руки перед лицом и дважды резко развела их в стороны.

Луч исчез.

— О, ЧЕРТ!

В ярости и отчаянии она бросилась на Сестру Марджори и схватилась за ее карман. Капеллиец над ней орал все громче и громче. В бешенстве он накинулся на Табиту, нацеливаясь ей в голову. Табита пригнулась, ударила его и уронила вилку, выпавшую из ее скользких пальцев. Пока капеллиец раскачивался из стороны в сторону, как сумасшедший, Табита просунула руку под клапан, внутрь кармана. Слабые руки Сестры Марджори слепо шарили по ее лицу. Капеллиец атаковал снова, слюна с его щупалец стекала прямо на плечо Табиты. Она снова увернулась и отскочила на безопасное расстояние, сжимая в руках свой трофей.

По всему месту пикника рассыпались перки, они скакали по останкам Брата Феликса и Сестры Марджори, протыкая существа, вылезавшие из их голов. Табита отчаянно закричала, указывая на капеллийца, влажно сползавшего с воротника Сестры Марджори, и перки с пронзительными воплями набросились на него.

Теперь здесь остались только перки, перки повсюду.

Луча не было.

Табита взглянула вверх. Изобилие припарковалось на геостационарной спутниковой орбите и висело там, молчаливое и темное. Только крошечные вспышки, возникавшие то тут, то там, свидетельствовали о том, что на борту идет кипучая деятельность.

Табита не стала терять время на размышления.

У нее оставался один шанс.

Она помчалась назад сквозь деревья.

Удача была на стороне Табиты. С эладельди расправились прежде, чем они успели вернуться на свои посты. А «повышенные» были слишком заняты, чтобы летать на космических кораблях. Они лежали по всему полю, кое-кто из них до сих пор был занят — они боролись, но большинство лежали неподвижно или медленно и слабо извивались на земле, а перки рубили в капусту их хозяев.

Табита вскарабкалась на шаттл, ударила по кнопке, открывавшей кабину пилота и прыгнула в кресло. Это был модифицированный «Тинкербелл», так? Конечно. Так что, даже несмотря на то, что все надписи были на языке эладельди, вот это должно было быть аварийной кнопкой.

Так?

Табита стиснула зубы и нажала ее.

Все огни на борту вспыхнули красным. Завыли двигатели.

Табита вскрикнула от радости и облегчения. Она сообразила, что все еще держит в руках Элис, поцеловала ее и засунула в сумку. Потом, тяжело дыша, откинулась в кресле и позволила ремням обвить себя.

67

На Изобилии царил полнейший хаос.

Я знаю, что к тому времени Изобилие уже превратилось в хаос, но ведь существуют различные виды и градации хаоса, так вот: это был ад кромешный. Лифты застряли, водопроводная система перегрелась. Система коммуникаций накрылась, оставив ее вибрировать, как порванный эластик, показывая в случайном порядке архивы, спутниковые аудио-видео трансляции, музак, ее собственные мониторы слежения, непонятные палестинские гейм-шоу. Полиция не работала, всю их систему выбили у них из-под ног. Киборги стояли на своих постах слепые и глухие, изувеченные погибшими исполнительными приводами, потеряв разум в буре данных. Так они и стояли со стробирующими визорами, не в состоянии принять ни одного решения. Из их ушей текла кровь, в глазах стояли слезы.