Вернуть или вернуться? - [16]

– Как села на иголку, а та иголка по телу, по крови поплыла и прямо в сердце! – рассказывала очередная паломница «страшную сказку».

Народ, собравшийся послушать, только ахал.

– Драйва им не хватает, что ли? – задавался Серёга вопросом. – Что там психологи говорят по поводу таких любителей страшилок?

– Много чего говорят, но это в нашем веке, а не в девятнадцатом, – напомнил я. – Скучно им, вот и развлекаются, как могут.

Серёга после таких визитов долго приходил в себя. О запахе, исходящем от этих паломников, и говорить не хочу. Месяцами, а то и годами эти люди не мылись и таскали на себе буквально рассадник болезней и насекомых.

– У него по лбу вша ползла, а он её, как ни в чём не бывало, нам на пол смахнул! – делился Сергей очередным наблюдением. – Нельзя ли как-то уменьшить число этих гостей? Я боюсь уже в дом заходить.

С этим я был согласен. Тут один поход в баню – уже серьёзное развлечение. Нет, конечно, можно нагреть воды и на кухне поплескаться. Но так ещё больше экстрима.

Нам-то с ним скучать некогда. О походах в воскресенье в церковь я вообще молчу. А у нас ещё лавка и сумасшедшие торги по субботам…

Чем становилось холоднее, тем больше паломников стало появляться в городе.

– И чего их так много в последнее время ходит? – удивлялся Серёга.

– На Кубани теплее, чем в средней полосе России. Вот они к зиме и устремились поюжнее.

Я уже устал бороться с грязью и просто ждал, когда Иван Григорьевич отойдёт в мир иной и можно будет прекратить эти посещения.

Душещипательные же рассказы гостей были почти под копирку. О голодных регионах России, где едят человечину, о холере, тифе и неупокоенных мертвецах.

Очередную историю о неупокоенном мертвеце я остановился послушать только потому, что паломница рассказывала явно не сказку, а о своей жизни. В двух словах: эта женщина раньше была зажиточной мещанкой в Костроме. Потом случился пожар, да такой сильный, что сгорело пять домов. Зацепило меня в рассказе женщины то, что она убивалась по погибшему сыну.

– А батюшка говорит, что отпевать не положено, поскольку пристав бумагу не написал, – вытирала слёзы паломница. – Восемь годочков, как не стало моего Сероженьки, а батюшка не стал его отпевать. По мужу заупокойную справили, потому что нашли левую ногу в сапоге. А Сероженьку так и не отыскали.

В голове у меня ещё только складывался план, а женщина уже взялась вынимать из котомки какие-то бумаги.

– Метрика о крещении Сероженьки и документ от пристава, что пропал сынок без вести, – продемонстрировала паломница доказательства своей истории.

Ещё не веря в удачу, я подошёл, чтобы посмотреть бумаги. «Сергей Павлович Иванов 1865 года рождения 8 июля», – прочитал я. Такой шанс был один на миллион!

– А муж ваш из Сызрани? – задал я женщине вопрос.

– Нет, костромские мы, – повернулась она ко мне. – Родились и женились там.

– Надо же! – продолжал я валять дурака. – Один знакомый рассказывал о Павле Петровиче Иванове, но, наверное, не о вашем муже. Какого года рождения был ваш супруг? Точно не из Сызрани родом?

Через пять минут я уже знал всю родословную вдовы, и её день рождения, и покойного супруга. Потом я самолично насыпал ей в квас немного опиума и настоял, чтобы она осталась ночевать в доме.

Вернувшийся из лавки Серёга не сразу понял, почему я проявил такой повышенный интерес к обычной паломнице.

– Серый, это шикарнейший белый рояль, лакированный, с позолотой и точёными ножками.

– Чего? – оторопел Сергей.

– Рояль, как и положено для попаданцев, – пояснил я. – Документы! Твоя легализация! Как тебе нравится – Сергей Павлович Иванов? И даже бумаги имеются. Да что там бумаги, полная родословная родителей как на блюдечке подана! Даже описание примет совпадает.

– Я же не Иванов, – затупил Серёга.

– А кто у нас в доме знает твою фамилию? – напомнил я. – К тому же Ивановы настолько распространены, что совпадение никого не удивит. Я тут записал все данные с датами рождения «твоей» ближайшей родни.

– Хорошо, допустим, я из Костромы, а что делаю в Екатеринодаре?

– Пришёл искать мать. По слухам, она сошла с ума и подалась в паломницы. Ты её не нашёл и остался в городе.

– А то, что я почти два месяца живу у Ситниковых, ничего не значит?

– Кто там по прошествии времени вспомнит, когда приходила паломница, да и запомнит ли её кто?

С этими доводами Серёга согласился. Легализация его в этом времени была самой большой проблемой. Мы даже деньги откладывали на взятку. А тут и документы, и готовая легенда. Как таковых паспортов у жителей России в это время не было. Их имели только те, кто выезжал за границу. Для всех остальных выписывались по мере надобности другие бумаги. К примеру, у Ивана Григорьевича Ситникова было «Свидетельство о принадлежности к купеческому сословию». С такой бумагой путешествовать по России нельзя. Для переездов требовалось брать в канцелярии особый «Билетъ для жительства в разных губерниях». Срок его действия был ограничен. Как писалось в «Билете», если особа, кому выдан «Билетъ», «въ течениiи льготного месяца после сего срока не явится, то съ нея поступлено будетъ какъ с бродягою». Только поломникам разрешалось перемещаться по стране без «Билета».