Верность виконтессы. На службе Ее Величества - [13]

Луи за свой счет устроил обильное угощение армии. Не у одной дюжины бочек с вином выбили днище. Захмелевшие воины славили щедрого короля, травили байки, горланили веселые песни. Стоявшие в карауле бойцы с нескрываемой завистью смотрели на товарищей, которые далеко за полночь с трудом добредали до своих палаток.

А в своем шатре победно улыбалась Бланка. Она захватила замок, пожертвовав минимальным количеством человеческих жизней. Это настоящий триумф! После такой звонкой оплеухи герцогу Бретонскому его союзник Ричард Корнуоллский[22] не рискнет покинуть Бордо. Война с англичанами откладывается! Мятежные бароны на несколько месяцев поутихнут. Можно переключиться на другие вопросы. И вновь д'Эспри оказал ей бесценную помощь. Умнейшая голова! Такую надо беречь. И наградить. Габриэль весьма честолюбив, она об этом помнит. Но и умен, чрезмерная благодарность лишь оскорбит его. Теперь ее очередь подумать…

* * *

На следующий день Андрэ, как и большинство воинов в лагере, проснулся с хмельной головой. Серьезных ран на его теле не обнаружилось, всего пару неглубоких порезов, но настроение почему-то было неважным.

И тут Андрэ осенило - Жермен! Его «жених» - теперь военнопленный - хоть и глуповат, но оказался добродушным парнем. Жаль его.

Перед глазами Андрэ всплыло вчерашнее утро.

Когда Жермен открыл калитку и дюжина призраков, вынырнув из снега, ворвалась внутрь замка, он понял, что его провели. Однако настоящее потрясение, намертво сковавшее Жермена, было вызвано тем, что девушка, которую он любил, причем горячо и искренне, оказалась мужчиной. В его взгляде Андрэ увидел столько боли, как будто не только гордость, но и все внутренности Жермена разорвали на мелкие кусочки. И сейчас, вспомнив эти глаза, он передернул плечами.

Едва дождавшись, когда господин вернется с военного совета - спасибо, дал отоспаться герою-лазутчику, - Андрэ тут же попросил у него свободы для Жермена.

Габриэль с пониманием отнесся к его просьбе и без намека на сарказм уточнил:

- Привязался к нему?

- Он неплохой малый. И не виноват, что я оказался хитрее.

Виконт пообещал похлопотать и уже к вечеру получил пленника в свое распоряжение как личный трофей.

Во дворе замка возле открытой конюшни, откуда валил теплый дух лошадей и свежего навоза, Андрэ, посвистывая, поджидал Жермена. Он искренне верил, что принес радостную весть, и, едва завидев Жермена меж стражниками, весело крикнул:

-Ты свободен!

- Лучше прирежь меня, - буркнул Жермен и с опущенной головой остановился на некотором расстоянии.

- Брось, не держи зла. Мы же на войне!

Андрэ все еще улыбался, когда Жермен поднял взгляд. В нем не было ненависти. Лишь каменная обреченность. Улыбка сползла с лица победителя, а не пожелавший свободы пленник развернулся и шаркающей походкой вернулся назад.

Утром по лагерю разнеслась весть: ночью один из военнопленных повесился. Андрэ не стал уточнять имя. Он знал его.

До глубокой ночи убитый горем оруженосец простоял на коленях в замковой капелле, отчаянно вымаливая себе прощение. Он погубил не только Жермена, но и его бессмертную душу, ведь самоубийц даже не хоронят в освященной земле. Причем несчастный приговорил себя к позорной смерти Иуды.

Габриэль несколько раз заглядывал в храм, желая призвать оруженосца к работе, но тот не поднимался с колен, а его плечи сотрясались от рыданий. Завтра с утра лагерь снимается с места, поэтому необходимо срочно почистить оружие, упаковать вещи, разобрать шатер. Ладно, Мартин поработает за двоих. Виконт не стал трогать Андрэ, представляя, какой хаос творится в его молодой душе. В голове у виконта навязчиво зудело: «À la guerre, comme à la guerre»[23]. Однако облегчения избитая фраза не приносила.

Париж. Март 1229 года

На Ситэ в дворцовом кабинете королевы ярко пылал огонь. Сидевшая в кресле Бланка так близко пододвинула ноги к каминной решетке, что казалось: еще чуть-чуть - и подошва вспыхнет. Камеристка вытирала пыль на письменном столе и, поглядывая на госпожу, громкими вздохами выказывала беспокойство за ее новые бархатные башмачки с овчинной изнанкой, которые только сегодня принесли от сапожника. Она даже с шумом втягивала носом воздух, давая понять, что чувствует запах паленой шерсти. Но королева лишь усмехалась; она так намерзлась в военном лагере, что теперь готова была и спать в обнимку с очагом. Поджидая Сабину, Бланка с довольным видом смотрела на языки пламени в камине. Едва дворецкий доложил о приходе виконтессы д'Авранш, как камеристка без лишних приказаний покинула кабинет.

Королева быстро поднялась и, не дав Сабине сделать реверанс, обняла ее:

- Сто лет не видела вас, моя дорогая! Как мой крестник, здоров?

- Я тоже очень скучала, ваше величество! - Сияющая улыбка подтвердила искренность слов Сабины. - Робер, спасибо защитнице Деве Марии, чувствует себя хорошо. А какой у него аппетит! Как у отца!

Пришлось нанять вторую кормилицу - у первой не хватает молока.

- И верно, - засмеялась Бланка, - не могу припомнить, чтобы Габриэль когда-нибудь отказывался от еды.

Осенью и зимой подруги нечасто виделись из-за тяжелой беременности и родов Сабины, поэтому сейчас Бланка с любопытством разглядывала свою верную конфидентку. Былая красота быстро возвращалась к ней: лицо посвежело, появился румянец, глаза лучились изумрудным счастьем. Бархатное, лавандового цвета платье было украшено затканным золотом широким поясом; массивная пряжка, покрытая разноцветной эмалью, выгодно подчеркивала талию, снова ставшую узкой. Толстые золотые косы, уложенные кольцами по бокам головы, оплетала жемчужная нить, а такие же жемчужные капли в ушах оттеняли молочную белизну длинной шеи.