Верность - [137]
По Нанкин роуд, позванивая, гремел трамвай, резво бежали рикши, изредка проезжали автомобили. Тротуарная толпа изменила облик. Зима потребовала стеганых халатов, отороченных мехом шапочек.
Павловский, в неизменном летнем пальто, шагал по тротуару. Уже около года он брал уроки английского языка у старой англичанки. Для этого ему два раза в неделю нужно было посещать её на Баблинг роуд. Часто не удавалось: мешали дела на корабле. Мисс Мод сердилась, укоряя его, что он забывает уже пройденное, но деньги брала. Покорный, вежливый, постоянно рассеянный ученик, как будто несостоятельный, но аккуратно плативший даже за пропущенные уроки, был по душе старой деве. На все её деликатные попытки узнать что-нибудь о его профессии или хотя бы его адрес Павловский отвечал неуклюжими шутками.
Вот и сегодня, после десятидневного перерыва, он опять шел к ней, помня слова мисс Мод, что хотя успехи его весьма скромные, но всё-таки это успехи. До начала урока оставалось ещё около часа. Можно было спокойно идти пешком и глядеть по сторонам.
Внимание его привлекли вкрапленные в толпу китайцев соотечественники. Видимо, беженцы с флотилии, только что попавшие в город. Нечищеные ботинки на шнурках или пуговицах, сапоги, офицерские галифе, френчи, старомодные жакеты, дешевые кепки, не гармонировавшие с полувоенными костюмами. Все эти люди, выплеснутые за рубеж как вредный и ненужный хлам, с интересом рассматривали витрины богатых магазинов.
Всё это было им не по карману и большей частью бесполезные для них вещи: нет ни жилища, ни работы, ни даже знания языка. Какие уж тут электрические кофейники последней модели!
Всё вызывало удивление и зависть: «Вот живут! Не то что в Совдепии!»
Выглядывавшая из дворов и боковых улочек на Нанкин роуд нищета китайского трудового населения их не трогала и не удивляла.
«Китайцы везде так живут. Их много, и они так привыкли».
Вдруг общее внимание привлек роскошный шестиместный «роллс-ройс», который, шурша шинами, пробирался по запруженной рикшами мостовой. На подушках заднего сиденья две миловидные дамы в дорогих меховых манто весело беседуют. Впереди, рядом с бесстрастным шофером, мальчик лет двенадцати в черной шинели с золотом пуговиц, в фуражке с красным околышем и огромной солдатской кокардой. На плечах его красные погоны с трафаретом охрой «ХК» — Хабаровский корпус.
«Как левретку возят, — подумал Павловский, глядя вслед, — вот она, рекламная благотворительность, о которой постоянно твердит мисс Мод. Удел скучающих жен преуспевающих бизнесменов».
Ему стало противно и обидно за своих соотечественников, пусть политических врагов, но всё же своих, русских. Поймав себя на этой мысли, он вдруг осознал смысл подписанной Калининым амнистии. Ведь не все в этой толпе беглецов заслуживают непримиримого отношения. Например, этот двенадцатилетний мальчик в нелепой военной форме.
Он вспомнил, как мисс Мод удивилась, когда услышала от него, что неработающие не должны пользоваться всеми благами цивилизации.
— Но это хорошо только для среднего класса, — воскликнула она, — а богатые? Разве они, добившись богатств, не имеют права им наслаждаться? Ведь тогда никто не захочет быть богатым и все перестанут прилежно трудиться!
Вспомнил и впервые прочувствовал отвратительное лицемерие, которым приправлена грабительская колониальная политика «старой Англии». Решив больше не встречаться с добродетельной мисс Мод, он повернул обратно к Бэнду.
В кают-компании «Адмирала Завойко» было шумно и весело, когда неожиданно открылась дверь и вошел гость.
— Могу я видеть Николая Петровича Нифонтова?
Старший офицер вскочил и широко открыл глаза:
— Петр Петрович! Какими судьбами? Оказывается, и вы на этих «летучих голландцах»? По-прежнему на «Магните»? Раздевайтесь, садитесь к столу, здесь все свои. Вестовые! Прибор и чаю!
Штурман Волчанецкий несмело снял непромокаемое пальто. На нем довольно поношенный штатский костюм в полоску. На лице стыдливая улыбка.
— Видите ли, господа, я попал в Шанхай совершенно случайно. Во Владивосток мы не заходили и по сигналу адмирала пошли сразу в Гензен.
— Опоздали, значит, немного с Камчатки? — мрачно спросил комиссар.
— Да, шли из Петропавловска во Владивосток. Обычный рейс.
— Но случилось непредвиденное, — с усмешкой заметил Павловский.
— Вот именно, — охотно согласился гость.
Вмешался Нифонтов:
— Петр Петрович, вот пирог, вот бутерброды. Не стесняйтесь, сахар кладите. Так куда вы сейчас направляетесь?
— Видите ли, адмирал намерен идти дальше на юг, но очень опасается, что китайцы нас здесь задержат. А я лично…
— Удивительно, как до сих пор не задержали и не разоружили, — с мрачной улыбкой вставил Беловеский.
— Не перебивайте гостя, Михаил Иванович. Так вы, Петр Петрович, не хотите идти дальше на юг? Решили остаться в Шанхае?
— Я, Николай Петрович, с большим удовольствием вернулся бы во Владивосток. Снова преподавал бы, а летом плавал. Училище дальнего плавания там, наверное, сохранится?
— Так чего же проще? — улыбнулся комиссар. — Время ещё есть. Поворачивайте ваш «Магнит» во Владивосток, и всё. Об амнистии знаете?
— Читал, читал, как же. Не знаю вашего…
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.