Верность - [11]
— Больше такого не будет, Александр Иванович. Это дело рук прежней команды.
— Вы так думаете? Не следует себя успокаивать такими предположениями. За механизмами военного корабля нужно постоянное наблюдение. Идите!
Тщедушная фигурка старшего механика скрылась в люке. Клюсс вызвал на мостик Нифонтова, приказал давать туманные сигналы и зорко смотреть вперед. Сам спустился в каюту и пригласил к себе прогуливавшегося по палубе Якума:
— Идем к острову Лисьему, Александр Семенович…
Перед самым отходом прибыл на корабль назначенный на Командорские острова фельдшер Полговской. Тяжело ступавший за ним носильщик нёс на деревянной рогульке за спиной три солидных чемодана. Четвертый — с документами, банкнотами и бельем — нёс сам Полговской. Каюту ему отвели в кормовой части под нижней палубой. Прощаясь с Владивостоком, он поднялся наверх, но там скоро стало сыро и холодно. Когда корабль вошел в туман, стеной стоявший за Скрыплевом, ничего не оставалось, как вернуться в каюту и попытаться отдохнуть от сборов и расставаний. Полговской разделся и лег, но сон к нему не шел.
На верхней койке храпел Купцов, его сосед по каюте, основательно кутнувший перед отходом. Корабль мерно покачивался, ритмично постукивал гребной вал, за стальной обшивкой борта плескалось море. Каждые две-три минуты, как будто издалека, в каюту доносился сиплый бас парового свистка.
Непрекращающиеся гудки туманных сигналов действовали Полговскому на нервы, вселяя тревогу, будили воспоминания о его последнем плавании. Ох и давно это было! Он был молод, только что женился, служил фельдшером на «Богатыре». Была война с Японией. Крейсер шел из Владивостока к мысу Гамова, чтобы в густом тумане незаметно выйти в Японское море. Несмотря на это, шли с гудками, как и сейчас. Зачем?.. Во время обеда, когда все офицеры, кроме вахтенного начальника и младшего штурмана, сидели в кают-компании, тарелки вдруг полетели с затрясшегося стола и все с ужасом почувствовали, как корпус крейсера загремел на камнях. Офицеры выскочили наверх и толпой бросились на мостик. Он, как сейчас, помнит их растерянные, испуганные лица. Помнит истошные крики и ругань командира. Полный задний ход, откачка за борт котельной воды, перебегание с борта на борт всей командой — ничто не помогало. Крейсер крепко засел на рифах мыса Брюса и вышел из строя до конца войны. После этой аварии поставили на мысе никому ненужный маяк: ведь обычно там никто не ходит!
Память услужливо подсказывала ему подобные случаи.
А как «Пересвет» в 1916 году возвращался с пробы машин во Владивосток и, уже входя в пролив Босфор Восточный, ухитрился с полного хода сесть на Иродов Камень? А как в прошлом году угробился на рифах мыса Лопатка охранный крейсер «Командор Беринг»?.. Нет, морские офицеры плохие судоводители, они плавают на авось. А здесь ещё штурман из недоучившихся гардемаринов, идем через опасный Сангарский пролив. Там и рифы, и постоянный туман, и изменчивые сильные течения. Вдруг плавание окончится кораблекрушением?
Угнетенный такими мыслями, Полговской стал усердно молиться Николаю чудотворцу, покровителю всех плавающих.
Вдруг машина заработала полным ходом, а корабль как-то странно задрожал. Вслед за этим Полговской ощутил толчок и необъяснимый отдаленный грохот. За переборкой раздался звонок машинного телеграфа, и… машина стала.
Быстро одевшись и схватив свой самый легкий и самый дорогой чемодан, Полговской, не чуя под собой ног, бросился на палубу. Там была тишина, корабль слегка покачивался. Впереди чернела громада каких-то скал. С мостика раздался спокойный и уверенный голос:
— Вахтенный! Включите кормовой якорный огонь!
Мимо пробежал матрос с переносной лампой.
«Так вот оно что! — подумал Полговской. — Стали где-то на якорь! А я-то испугался! Хорошо, хоть никто не видел». Он тихо пробрался обратно в каюту. Достал коньяк, выпил полный стакан, не раздеваясь, лег на койку и быстро заснул.
Проспал завтрак и только перед обедом вышел на палубу. «Адмирал Завойко» снова шел полным ходом, переваливаясь, как утка, с борта на борт. Тумана уже не было, горизонт быстро прояснялся. На баке устанавливали поднятую из трюма пушку Гочкиса. На мостике штурман с секстаном в руках старался поймать бледно-желтый диск солнца, временами проглядывавший сквозь вуаль слоистых облаков. Наконец это ему удалось, и он с удовлетворенным видом исчез в рубке. Командир спал в своей каюте. По шканцам в одиночестве прогуливался Якум. Море было тихо и пустынно. Попутный бриз покрывал рябью катившиеся с юго-востока валы мертвой зыби.
— Другого мы сейчас не найдем, — сказал на бюро комиссар флотилии, — а Павловский, по-моему, подходит. В политике разбирается, партии предан, был в заграничном плавании, с морской службой знаком. Правда, по молодости очень невыдержан, замкнут, трудно сходится с людьми. Но ведь он не один там будет. Фактическим руководителем всего дела будет Якум, старый, опытный большевик. Он поможет ему…
Присутствующие зашумели.
— Потише, товарищи! — продолжал комиссар. — Не следует забывать, что назначение Павловского временное: через два-три месяца судно вернется во Владивосток. Вот тогда мы и решим окончательно вопрос о комиссаре «Завойко». И если надо будет, заменим. Повторяю: сейчас у нас нет ни одного опытного политработника для экспедиции…
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.