Верность Отчизне - [28]
Во время одного из первых полетов, когда лучи заходящего солнца отражались в стеклах домов, я загляделся на землю: казалось, то тут, то там вспыхивает ослепительное пламя.
Машину качнуло, и инструктор тотчас же отобрал у меня управление.
Никогда не забуду, как на разборе он сказал, обращаясь ко мне:
— В полете надо уметь все видеть одновременно, ничего не упускать, действовать последовательно, четко, быстро. В летном деле многое зависит от распределения внимания. Запомните: рассеянность недопустима!
За малейшее нарушение правил полета Кальков нас строго наказывал. Посылал «определять высоту» на крыше ангара, не позволяя снимать летное обмундирование. И на несколько дней отстранял от полетов. А это было самое тяжкое наказание.
Однажды, идя на посадку, я по невнимательности слишком низко выбрал самолет из угла планирования. Кальков снова отобрал у меня управление.
— Такие ошибки недопустимы. Пора бы научиться! Будете определять высоту на крыше ангара в летном комбинезоне.
Ребята летали, а я полдня «загорал» в обмундировании на крыше, глядя с шестиметровой высоты на круг, нарисованный на земле.
…На аэродроме произошло большое событие: на старте появились мешки с песком.
Мы уже знали, что, когда учлет летит самостоятельно, мешки кладут на место инструктора, чтобы не нарушалась центровка самолета.
— Подходит время самостоятельных полетов! Чуете, ребята? — заметил Панченко. Его перебил Петраков:
— Все равно нас заранее не предупредят, чтобы не волновались и ночь спокойно спали.
В полете я не получил ни одного замечания. После трех полетов с инструктором спросил:
— Товарищ инструктор, разрешите получить замечания?
— Так и летайте, своего не выдумывайте. Летайте, как я учил.
Вслед за мной Кальков три раза провез Кохана, старшего нашей группы. Сам вылез из самолета, но Кохана не высадил.
— Понятно, — шепнул мне Петраков, — Кохан полетит самостоятельно.
С нетерпением ждем, что будет дальше. Вдруг Кальков махнул рукой. Мы притащили два мешка с песком, крепко-накрепко привязали на переднем сиденье. Инструктор проверил — прочно ли.
Ребята из других групп смотрели на нас с завистью. На старте собрались инструкторы, пришел и комиссар Кравченко.
Кальков подошел к машине и сказал Кохану:
— Помните: главное — распределять в воздухе внимание и действовать, как я учил.
Самолет начал взлетать. Инструктор с напряженным вниманием следил за ним. Очевидно, волновался не меньше нашего. Мы даже не ожидали, что Кальков будет так волноваться, выпуская в воздух своего ученика.
Самолет сделал круг над аэродромом, а затем уверенно и правильно пошел на посадку.
— Хорошо, хорошо! — закричал инструктор, приседая и энергично жестикулируя. — Так, так!
Кохан приземлился, зарулил. Инструктор подбежал к нему и жестом показал — выполнишь, мол, еще один полет. Кохан выполнил полет по кругу без прохода над аэродромом. Снова приземлился, зарулил, вылез из кабины. Он был бледен, но радостно улыбался. Доложил о полете Калькову, который стоял на плоскости и держал сектор газа.
— Поздравляю с первым самостоятельным вылетом! — сказал инструктор. — Но предупреждаю: не зазнавайтесь! Однако вы побледнели.
— Вдруг Петраков подтолкнул меня:
— Смотри-ка, мешки не вынимают…
Только он сказал это, как Кальков махнул рукой и крикнул :
— Учлет Кожедуб, ко мне!
Подхожу к самолету. Инструктор говорит кратко:
— Садитесь в кабину.
Влезаю в машину. Привязываюсь. Инструктор наклонился ко мне. Ну, думаю, сейчас отвяжут мешки, полетим вместе. А он, словно стараясь угадать мои мысли, спрашивает:
— Полетите самостоятельно?
— Полечу.
— Действуйте, как я учил. Своего не выдумывайте. Инструктор спрыгнул с крыла. Преодолев невольное волнение, осматриваюсь. Подруливаю к исполнительной линии старта. Прошу разрешения взлететь. Стартер машет белым флажком, и я даю газ.
Делаю круг над аэродромом. Выполняю все по порядку, как учил инструктор. Управление кажется удивительно легким. Ровно рокочет мотор. Чувствую себя уверенно.
Захожу на посадку. Хочется сесть точно у «Т» на три точки. Но тут я перестарался: не заметил сгоряча, как высоко выровнял. Раньше времени потерял скорость, и посадка получилась «воронья» — приземлился грузно. Ругая себя, вылезаю из кабины. Сейчас попадет от инструктора. Так и есть. Он подходит ко мне и сердито говорит:
— Так моя бабка с печки плюхалась. Сколько раз вам повторять: соразмеряйте свои действия с расстоянием от; земли, не хватайте раньше времени ручку на себя! Поспешность ни к чему. Завтра ошибку исправлять будете.
Отчитав, он все-таки поздравил меня с первым вылетом.
Как-то ранним утром я полетел по маршруту. Слежу за компасом и высотомером. Курс правильный, высота семьсот метров. Сличаю карту с местностью. Все как будто в порядке. И вдруг на втором отрезке маршрута Кальков, не предупредив меня, берет управление и начинает снижаться. Недоумеваю. Мотор работает нормально. Очевидно, инструктор сейчас уберет газ и будет «давать имитацию» вынужденной посадки, чтобы определить, правильно ли я буду действовать в создавшейся обстановке.
Еще раз посмотрел вниз: под нами стадо коров. Оно только что вышло из деревни и направилось на пастбище.
Впервые за 60 лет! Долгожданное переиздание ранней книги величайшего советского аса, фактически неизвестной современным читателямСегодня уже мало кто помнит, что, кроме знаменитой «Верности Отчизне», И. Н. Кожедуб был автором еще четырех книг, причем первые издания его мемуаров, вышедшие еще при жизни Сталина, существенно отличаются от поздних текстов, из которых исключены не только все упоминания о Вожде (обычная практика после «разоблачения культа личности»), но и целые главы.В данном издании исходный текст воспоминаний великого летчика печатается полностью, без цензурных искажений, приписок и купюр.
В книгу включены эпизоды из документальной повести «Верность Отчизне». Трижды Герой Советского Союза прославленный летчик И. Н. Кожедуб рассказывает о воздушных сражениях с фашистами, о друзьях-однополчанах, которые самоотверженно боролись за свободу своей Родины. В книге рассказано о том времени, когда Советская Армия воевала уже на территории врага, о победном сорок пятом годе. Литературная запись: Анна Александровна Худадова Рисунки: Алексей Семенович Солдатов Для среднего и старшего возраста.
Эта книга — самое полное, дополненное и исправленное, издание мемуаров лучшего советского аса, трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба, на боевом счету которого 64 уничтоженных самолета Люфтваффе. В это число не вошли два американских истребителя «Мустанг», которые в апреле 1945 года по ошибке обстреляли самолет Кожедуба над Берлином и были немедленно сбиты в ответной атаке. Шесть лет спустя Ивану Никитовичу довелось еще раз схватиться с бывшими союзниками — теперь уже в Корее, где он командовал 324-й иад, самой результативной авиадивизией Корейской войны, которая уничтожила 216 американских самолетов, потеряв лишь 27 машин и 9 летчиков.«Безупречный боец, летчик и командир, убежденный бессребреник, он не обладал «вельможными» качествами, не умел и не считал нужным льстить, интриговать, лелеять нужные связи — и не сделал карьеры на военно-чиновничьей лестнице, хотя и получил на закате жизни маршальские звезды».Человек Долга и Чести, беззаветно преданный Родине, И.Н.
Книжечка воспоминаний трижды Героя Советского Союза гвардии майора И. Н. Кожедуба, выпущенная в июле 1945 года.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.