Верность как порок - [40]

Сначала она, казалось, хотела на этом остановиться, будто этой фразы было достаточно. Однако через мгновение девушка передумала, увидев, что Пэббу не хватает некоторых существенных данных. И она дополнила:

– Три солнца – это мужчины. Четвертое – женщина.

После чего Эммануэль рассказала своему советчику том, что она от него ожидает:

– Я не так уж сильна в математике, чтобы самостоятельно рассчитать ходы, посредством которых можно доставить этим светилам совместное удовольствие.

* * *

Эммануэль посчитала справедливым сделать отсылку к своей встрече с Петрой:

– И еще я вам не рассказала о луне, о которой я не знаю почти ничего, но которая может добавить к моему небосводу некий таинственный свет.

* * *

Пэбб налил ей второй бокал.

– Я не знал, – сказал он, – что в современной астрономии принято объясняться аллегориями. Если это так, то она не слишком-то отличается от древней науки.

Эммануэль подумала, что настало время предоставить слово Дьёэду. И он начал говорить:

– Хочу быть с вами искренним. Когда вы заставили себя выучить двадцать, пятьдесят или, уж не знаю, сто тысяч слов, из которых, как вы изначально прекрасно знали, три четверти никогда вам не понадобятся, ваша сила воли вызвала мое уважение. Когда я узнал, что вы увлекаетесь астрономией, оно увеличилось еще в несколько раз. Но не этими качествами вы меня поразили. Вы покорили меня тем, как искусно вы распоряжаетесь своей красотой и какое удовольствие из нее извлекаете. Конечно, сейчас это делают и другие женщины. Но вы производите впечатление той единственной девушки на всем белом свете, которая делает это хорошо.

Эта чувственная мысль вновь осветила лицо Пэбба легкой улыбкой. Он добавил:

– Видимо, сейчас вы думаете, что в тот вечер я узнал о вас все. Вовсе нет! Лишь сегодня вы оказали мне любезность и показали себя такой, какая вы есть на самом деле.

Эммануэль была очень тронута этим признанием, которое подтвердило чувственность хозяина дома. Однако девушка постаралась сохранить шутливый тон.

– Это – еще цветочки! Чтобы отблагодарить вас за помощь, я покажу вам всю подноготную. Я думаю об одном человеке, который тоже вспомнит обо мне при последнем вздохе, но он сделает это намного раньше вас.

Пэбб вновь вернулся к своим изворотливым манерам:

– Я еще не до конца вас шокировал. Вы ведь думаете, что я наконец-то начну задавать вопросы, не так ли? Что ж, да будет так! Первый будет самым бестактным. С чего вы решили, что я захочу вам помочь стать счастливой с этими вашими солнцами? С чего бы это я вдруг должен вмешиваться в эту историю?

– Из интереса.

Пэбб был настолько озадачен, что даже не смог протестовать. Эммануэль продолжила:

– Потому что в этом случае вы откроете мне менее банальные причины интереса ко мне, чем те, что вы недавно привели.

Казалось, Пэбб на мгновение заколебался, а потом незаметно наклонился вперед, будто признав неопровержимую проницательность ее логики. Это молчаливое потворство подчеркнуло его улыбку. И Пэбб сказал, что, по его представлению, заключается в этом интересе:

– Расскажите мне, в чем, например, состоит отличие любви между двумя от любви на троих? А также от любви на четверых, на пятерых…

Он остановился и переспросил:

– А я знаю этих мужчин и эту женщину, которых вы любите?

– Единственный человек, которого вы еще не видели, даже со стороны, – это изобретатель ткани, чью способность исчезать вы могли наблюдать своими собственными глазами. Его зовут Лукас Сен-Милан, ему двадцать пять лет. Он также является автором еще более сногсшибательного открытия, благодаря которому можно менять цвет кожи, словно рубашку. И вообще обходиться без рубашки! Скоро я вам покажу это чудо!

Пэбб очередным кивком головы продемонстрировал, что верит ей. Затем он проявил свой талант в области дедукции:

– Насколько я понял, вы любите своего мужа Марка Солаля. Он – одно из ваших солнц. Другое – женщина, как вы говорите? Это, наверное, Аурелия Сальван? Не спешите хвалить мою интуицию: я слышал, как вы с ней разговаривали. Я с первого взгляда понял, что она вам нравится. Невелика заслуга представить, что с тех пор вы уже встречались: я лишь заметил тон, с которым вы несколько раз произнесли ее имя. Нужно с восхищением отметить, что у нее очень подходящее имя для наших солнечных исследований.

Эммануэль выжидательно коснулась его колена, подбадривая его продолжить ход своих мыслей. И Пэбб не заставил себя ждать:

– Тем вечером, на выставке, я заметил, как ведет себя муж Аурелии, и догадался, что вы для него много значите. Позволю себе сделать вывод, что четвертое солнце – Жан Сальван.

– Мы были мужем и женой на протяжении девяти лет. Ими мы, по-своему, остаемся и сейчас, – подтвердила Эммануэль. – У вас удивительная интуиция, Пэбб!

– Но этого недостаточно, чтобы я понял, каковы в точности ваши намерения по поводу этих солнц.

– Я хочу, чтобы все они любили меня вместе. И желаю, чтобы они полюбили друг друга.

* * *

Пайан-Эростен-Белиал-Барабба де Дьёэд, казалось, был впечатлен размахом проекта Эммануэль.

– Получается, мы должны найти решение? – решил убедиться он. – Но для этого по меньшей мере понадобится гений!