Верность долгу - [28]

Все более тревожной становилась атмосфера в Европе. Похоронив выдвинутую Советским Союзом идею коллективной безопасности, сторонники политики «умиротворения» агрессора фактически скатывались к прямому сговору с ним на антисоветской основе. В этих условиях одной из главных забот правительства СССР стало укрепление западных границ, и прежде всего стремление предотвратить превращение Прибалтики в плацдарм для фашистского нападения на нашу страну.

В начале февраля 1937 года Александр Ильич Егоров был направлен с официальным визитом в Литву, Латвию и Эстонию. Визит Маршала Советского Союза, начальника Генерального штаба РККА являлся формально ответом на посещение Москвы в мае 1936 года начальниками штабов армий прибалтийских стран. Но цель его была гораздо шире — демонстрация мирной политики Советского Союза и поддержка все растущего в этих странах движения в пользу укрепления связей со Страной Советов. В этом отношении и время визита было избрано не случайно. Он совпал с днями, когда прибалтийские республики отмечали девятнадцатую годовщину провозглашения независимости.

14 февраля на Белорусский вокзал для проводов советской делегации прибыли литовский посланник Балтрушайтис, эстонский — Тарксмаа, поверенный в делах Латвии Зеллис. Присутствие среди провожающих послов было не просто обычным знаком вежливости, оно показывало, какое значение придавалось визиту маршала Егорова в самих прибалтийских республиках, где не только широкие слои населения, но и часть армейского руководства склонялась к установлению более тесных контактов с СССР, видя в этом гарантию сохранения политического суверенитета и независимости.

И в Даугавпилсе, и в Каунасе Егорова ожидали торжественные встречи. Расписание было плотным. Однако то, как оно было составлено на первый день, показывало, что литовское правительство стремится представить визит советского военачальника обычным визитом вежливости. Его принимали военный министр полковник Диртманис, главнокомандующий литовской армией полковник Рашткус и начальник штаба армии полковник Черниус.

Но уже на следующий день, 16 февраля, обстановка несколько изменилась. Под давлением общественности литовское правительство вынуждено было в печати и в выступлениях официальных представителей поддержать растущее стремление к укреплению отношений не только между армиями, но и между правительствами, особенно в проведении политики мира в Европе в целом и на Балтике — в частности.

Утром, когда Егоров с сопровождавшими его командирами возлагал венок на могилу неизвестного солдата, каунасцы сердечно приветствовали советскую военную делегацию. В столичных газетах было опубликовано несколько политических статей о Красной Армии, о советской внешней политике, по проблемам, касающимся международного положения и внутренней жизни СССР.

В этот день А. И. Егорова принял президент Сметона, министр иностранных дел Лозарайтис, а вечером он присутствовал на торжественном рауте по случаю дня независимости. Здесь начальник Генерального штаба РККА имел встречи и беседу с премьер-министром Тубялисом и другими членами литовского правительства.

Следующие два дня пребывания в Литве были заняты посещением воинских частей, осмотром военного музея и т. д.

На прощальном приеме в посольстве СССР были все высшие офицеры литовской армии. Выступавшие на приеме отмечали, что дружеская атмосфера визита, в которой не последнюю роль сыграли и личные качества А. И. Егорова, создала благоприятные предпосылки для дальнейшего развития и углубления отношений между Советским Союзом и Литовской республикой.

С 19 февраля начался второй тур трудной и весьма напряженной работы, теперь уже в Латвии. А. И. Егоров встречается с военным министром Латвийской республики генералом Балодисом, начальником штаба Гартманисом, министром иностранных дел Мунтерсом.

На обеде у генерала Гартманиса Егоров заявил:

— Я счастлив подчеркнуть, что являюсь представителем той страны, правительство которой не на словах, а на деле неуклонно проводит политику, направленную на обеспечение и сохранение всеобщего мира.

Во время встреч с офицерами латвийской армии, представителями прессы маршал неизменно подчеркивал, что визит советской военной делегации способствует не только взаимному ознакомлению, но и взаимному пониманию. Некоторые газеты вынесли в заголовок слова Егорова о том, что Красная Армия, в могуществе и силе которой вряд ли у кого имеются сомнения, не представляет собой орудия агрессии и угнетения, а служит миру. Защищая границы своей Родины, Красная Армия является одним из важнейших факторов обеспечения мира в Европе и Прибалтике.

Когда 20 февраля после посещения частей рижского гарнизона советская военная делегация согласно программе, распубликованной заранее прессой, прибыла на ремесленную выставку, а затем в здание экономического офицерского общества, ее всюду встречали собравшиеся задолго до намеченного часа толпы людей, выражавших расположение и искреннюю сердечность. «Можно предполагать, — констатировали представители западных агентств, — что наряду с обычным интересом — посмотреть, что из себя представляют командиры Красной Армии, население, несомненно, проявляет дружественное настроение к Советскому Союзу». Это признание далеко не просоветских наблюдателей было тем более важно, что Ульманис, глава латвийского правительства, демонстративно приняв «фюрера» германского чиновничества Нефа, не счел возможным принять А. И. Егорова, продемонстрировав тем самым отрицательное отношение некоторых правительственных кругов Латвии к улучшению отношений с СССР.