Верное слово - [25]

В общем, когда слухи стали уже и до меня добираться, позвонил я. Было у нас условлено, как весть подавать, ежели что… Он пообещал «человечков послать». Вот и послал. – Скворцов с горечью кивнул на окно, где давно воцарилась ночная тишь; спецмашина с двумя трупами давно уехала. – Они ушли и не вернулись. Сам я, старый дурак, беду привёл. Горе-то – лешие в деревне, грибники напуганные, что сунулся?! Два колдуна погибших – это уже беда. Оказалось, один из магов этих… МГБ его смертью заинтересовалось: приезжали сюда, спрашивали. Только следов никаких не осталось. Приехали они рано, на глаза никому не попались, сразу в лес отправились, там и пропали. Известно: взяли билет на поезд, что через Карманов идёт. А вещи их я тогда сам в Москву отвёз. Кремируют их – и уж никакой некромант ничего не выпытает у мёртвых. А вот у живых… Если узнают, где вы магов нашли, будут всё вокруг Карманова с лупой, с микроскопом разглядывать. Кто знает, что выйти может, если наткнутся на ту памятку с сорок первого года. Так я Вите и сказал, а он вот как ответил – вас прислал. – Председатель хрипло прокашлялся, залпом опрокинул в рот остывший чай. – Не знаю, почему. Видно, доверяет крепко. Знает, что разберётесь и не побежите докладывать… куда следует. На вас одна надежда. Я ведь не о себе. Родной дом, семьи свои защитить прошу. Ведь не чужие вы здесь. И Витя в вас не на пустом месте так верит…

В голосе председателя слышалась такая мольба, такая горечь и отчаяние, что Игорь покраснел и опустил глаза. Стыдно стало за старого фронтовика.

Маша зябко повела плечами. Чем-то жутким повеяло от рассказа председателя, жутким и замогильным – нет, не денекротизированными трупами, чем-то иным, ещё страшнее.

– И-иван Степанович… – Игорь тоже откашлялся, собираясь с мыслями. – Дело, конечно, непростое, но мы…

– «Козлик» мой внизу стоит, он вас и отвезёт по домам, – Скворцов тяжело поднялся, приволакивая протез. Скррр… скрррр… не слыхать больше бодрого постукивания. – Думайте. Я тут бессилен. Всё, что знал, выложил. Может, не зря верит в вас Потёмкин.

– Мы сперва в морг заедем. Мало одной кремации, чтобы мага упокоить, надо и другие оболочки разрушить и тонкое тело освободить. А завтра с утра пораньше грибников пойдём искать. Там, на болоте, и подумаем. В лесу всегда лучше думается, – тщательно выбирая слова, ответила Маша.

– Запретить не могу, – уныло сказал председатель. – И посылать тоже не могу. Сами решайте. Может, сумеете без шума управиться: у вас сила и знания, Арнольдыч хорошо натаскивает, а у меня – запасы кое-какие есть. В случае чего – могу и за ниточки нужные потянуть…

– Мы пойдём, – повторила Маша. – Только Виктору Арнольдовичу сообщить надо. Раз уж знаем теперь, что к чему, может, и он с нами по душам поговорит. Да хоть бы объяснил, почему сам до сих пор с этим не разобрался. У него же силища не в пример больше нашей.

– Сравнила, матушка, – пробормотал председатель. – За таким магом, как Виктор, – пригляд особый. А тут, сама видишь, дело непростое… Даже мимо города будет проезжать – тотчас два и два в МГБ сложат, тут же вспомнят магов, что уехали на кармановском поезде и сгинули. А тут издали, видно, не рассчитаешь. Я ему и замеры делал – есть кое-что из оборудования, что уж скрывать, скопидом я по этой части. Что с войны осталось, всё сберёг. Оказалось, в лаборатории такого не воспроизведёшь. Нужно на месте…

– И Отец нас, значит, прислал… – пробормотал Игорь, глядя в пол. – Теоретиков.

– Прислал, – кивнул председатель. – Значит, справитесь. Не ошибается он.

Вернувшись из морга, где они тщательно проверили кремированные останки на магический фон и совершили необходимые обряды упокоения, остаток ночи Игорь с Машей провели дома, заставляя себя если не уснуть, то хотя бы расслабиться – как на фронте перед боем. Пришлось повозиться, но процедура прошла на удивление штатно – от и до, как по прописям.

Придя домой, успокоили, как могли, родных. Мол, ничего страшного, пропавшие живы, просто добраться до них не так легко, в самые дебри забились, грибники неистовые. Осторожно поспрашивали, не слыхал ли кто чего про те места, – матери пожимали плечами: да, болтали бабы на базаре, что нечисть шалит, охотникам девушки полуодетые мерещатся, ну так они про это всегда болтали, образованному человеку во всё такое верить даже и неприлично. После войны много чего жуткого и странного по дебрям случалось, лешие и прочие обитатели во время боёв чуть с ума не сошли – чего ж теперь удивляться-то? И хотя случались после войны в заречных лесах трагедии, но случались они по причинам понятным, хоть и горьким, главным образом от не разорвавшихся вовремя мин или снарядов. Чтобы кто-то погиб, нечистью задранный, – нет, давно уже не бывало.

Скворцов встретил их возле горисполкома – подтянут, выбрит, освежён одеколоном. Собран. Вместо костюма с галстуком – полувоенный френч с портупеей, на ней – пистолетная кобура.

Не пустая.

Рядом вместе со своей командой вышагивал и лейтенант Морозов, и выглядел он – краше в гроб кладут. Ночью точно глаз не сомкнул, и это самое меньшее.

– Ну, удачи вам, ребята, – сердечно простился председатель. – Маша, Игорь, на два слова…