Вернись из полёта! - [18]
— Смотри, Профессор, к нам идут! — воскликнула Лиля.— Значит, есть какие-то новости.
Через аэродром, направляясь к самолету, спешил посыльный.
— Командир полка вызывает к себе дежурную пару. Кто должен лететь? Вы, Литвяк?
— Я, — ответила Лиля. — А что, получено задание? Какое, не знаете?
— Кажется «колбасу» сбить.
— О! — произнесла Лиля.
— А с вами кто?
— Младший лейтенант Трегубов. Да он здесь. Эй, Трегубов! Пошли, Батя вызывает!
Высокий молодой парень вылез из кабины, и все трое направились на командный пункт.
— Батя что-то не в настроении,— сообщил посыльный.
Лиля ничего не сказала. Она знала: задание было нелегким. До сих пор все попытки сбить аэростат, или, как его называли летчики, «колбасу», кончались трагически.
Каждый вечер задолго до наступления темноты немцы поднимали в небо продолговатый аэростат, который несколько часов висел в воздухе в районе передовой линии, засекая и корректируя наши расположенные за линией фронта огневые точки и указывая цели своей артиллерии. Наземное командование уже не раз обращалось к авиации с просьбой уничтожить аэростат-корректировщик. Истребители вылетали, но, приблизившись к нему, неизменно натыкались на стену заградительного огня, сквозь которую невозможно было пробиться. Два самолета, напоровшись на плотное зенитное заграждение, сгорели, упав на землю. Третий, сильно поврежденный, сел на вынужденную у передних траншей...
Все это Лиля знала и теперь, шагая по полю на КП, старалась придумать способ, как бы похитрее подойти к аэростату, чтобы наверняка сбить его.
Взглянув на шагавшего рядом молчаливого Трегубова, она решила, что, пожалуй, лучше лететь одной — зачем ей ведомый? С ним сложнее: быстрее обнаружат. К аэростату нужно подобраться незаметно и напасть на него внезапно. Одной это сделать легче. Однако о своем намерении лететь без ведомого Лиля решила пока не сообщать Трегубову: мало ли как прикажет командир...
Спустившись в землянку, Лиля доложила:
— Товарищ командир полка, лейтенант Литвяк с ведомым младшим лейтенантом Трегубовым для получения боевой задачи прибыли!
Баранов, не говоря ни слова, посмотрел на Лилю, потом перевел взгляд на молодого летчика, помрачнел и отвернулся: вот она, дежурная пара... А задание трудное!
— Кто еще на земле? — спросил он у комиссара, который сидел здесь же.
— Вот шестерка «ЯКов» идет домой. Сейчас должны сесть...
Баранов нетерпеливо кивнул: он только что говорил с ними по радио и был в курсе дела. «ЯКи» провели тяжелый бой, не пропустив большую группу фашистских бомбардировщиков к Сталинграду. Летчикам, конечно, нужно отдохнуть перед новым боем...
— ...Двое сегодня ранены, Кобузев убит... — продолжал комиссар.
— Та-ак, — сказал Баранов и вдруг решительно потянулся за своим шлемофоном, который лежал на столе. — Нужен всего один летчик, — произнес он, как бы извиняясь, — двум там нечего делать. А задание срочное...
«Не хочет меня посылать... Сам собирается...» — с тревогой подумала Лиля и моментально возразила:
— Тогда, разрешите, я одна слетаю! Без ведомого.
Натягивая шлемофон, Баранов не ответил, словно не слышал слов Лили. Ему не хотелось вступать в объяснения по поводу полета. «Колбасу» необходимо уничтожить сегодня: завтра утром перегруппировка войск и немцы не должны этого знать... Задание нелегкое... И не Девчонку же посылать! А больше некого...
— Послушай, Николай, ты ведь только что вернулся!— воскликнул комиссар. — И потом, зачем же лететь именно тебе? Это могут и другие. А ты — командир полка. Понимаешь, целого полка! Подумай, что это значит.
Другие... Другие — это Литвяк, Трегубов... Баранов вскользь посмотрел на Лилю, которая стояла, подавшись вперед, крепко сжав губы. Опять она рвется! Куда, спрашивается? Правда, летает она не хуже других, он и сам не раз хвалил ее. Даже отлично летает. И соображает неплохо эта Литвяк... Да и вообще почему бы и в самом деле ее не пустить? Ведь дерется же она наравне со всеми... Пять самолетов сбила, а это уже что-то значит! Как же быть? Лететь самому на такое задание — за это ему, конечно, крепко влетит от командования. Разумеется, если он возвратится... Прав комиссар: командир полка должен командовать, а не подменять рядовых летчиков. Тем более, что себя он ни в чем упрекнуть не может: ведь на трудное задание он сам летит ведущим... Но эта проклятая «колбаса»!
— У меня план, товарищ командир! Я его придумала давно, только случая не было... Разрешите?
— Какой еще план?
— Я пересеку линию фронта далеко от аэростата, севернее. А потом зайду с тыла, незаметно, бреющим. Они не успеют догадаться. Подумают сначала, что летит свой... А когда начнут стрелять, будет уже поздно!
— Правильно, — одобрительно произнес Баранов и совсем некстати подумал: «Красивая девушка... Кажется, ей нравится Соломатин».
У Лили появилась надежда, что ей в конце концов удастся уговорить командира полка, и она, не ожидая, что еще скажет Баранов, быстро продолжала:
— Если не заметят, то «колбасу» можно сбить очень легко!
Молодой летчик Трегубов переминался с ноги на ногу и явно чувствовал себя неловко. Он не мог так смело сказать, как Лиля: «Я полечу!», так как летал на задание всего три раза и считался еще «зеленым». Но он был мужчиной, и ему хотелось крикнуть: «Поручите мне! Я сделаю все, на что способен! Если нужно — умру!» Однако он знал: нужно не умереть, а уничтожить аэростат...
