Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me) - [10]

Возможно, Пожиратели Смерти сначала похитили Сириуса и обнаружили, что он не Секретный Хранитель, а потом пришли к Ремусу и, наконец, к Питеру... они, должно быть, все погибли — как и она, и Джеймс, и Гарри...

Она замерла, пытаясь восстановить дыхание. Заставила себя сконцентрироваться на листке с записями. Информации было прискорбно мало, и пользы от этой малости не было почти никакой.

Почему она вернулась назад во времени? Или так бывает со всеми умершими? Они все попадают в чистилище, в котором приходится проживать жизнь заново? Или же все это — лишь плод ее воображения, порождение ее души — того, что от нее осталось после смерти?

Что ж, на этот вопрос она при всем желании ответить не могла. К тому же было совершенно непонятно, почему ее закинуло именно в это время, а не в какое-нибудь другое — чтобы носиться по городу и скандалить с бывшим лучшим другом, который стал Пожирателем и чуть не разбил ей сердце? Если придется смотреть, как все это повторяется снова... она не сможет, у нее не хватит сил — может, это все же такой ад?..

Северус...

Она достала второй листок бумаги и записала:

Что я знаю о Севе?

— Он много лет хотел стать Пожирателем Смерти.

— Он обозвал меня грязнокровкой в... о Боже, это было лишь в прошлом мае.

— Он постоянно якшался с той компанией, которая тоже метила в Пожиратели... как бишь их звали? Розье, Уилкис, Эйвери, Мальсибер и Лестрейндж...

— Он вышел из себя, когда я чуть не свернула шею на лестнице.

— И спас меня сегодня дважды.

Но был и третий раз — два года назад, в родной временной линии Лили.

Она была единственной, кто знал, что Северус Снейп стал Пожирателем Смерти. И единственной отнюдь не случайно: предусмотрительный Волдеморт заставлял своих последователей носить маски, и друг друга они зачастую не знали. Если кого-нибудь ловили, то — угрозами ли, посулами ли — из него не удавалось вытянуть много. По одному, по два имени от каждого схваченного Пожирателя, и не более того; все равно что пытаться выдернуть поле по одной травинке.

Но никто из тех Пожирателей, которых арестовали авроры или Орден, ни разу не назвал Северуса. Когда на собраниях зачитывали список известных Ордену Пожирателей — до безнадежности короткий список — Лили почти дрожала от тошнотворного, липкого страха, что сейчас прозвучит имя "Северус Снейп", и готова была расплакаться от облегчения всякий раз, как этого не происходило.

А потом, как раз после свадьбы с Джеймсом, случилась та драка... ну ладно, битва. Битва на Парсонс Хилл. Та, в которой они с Джеймсом во второй раз взглянули в лицо Волдеморту — и сумели уйти от него живыми. Нет, разумеется, они там были не вдвоем — с ними были Ремус, и Марлин, и другие — но все вокруг кишело Пожирателями Смерти, повсюду виднелись их черные мантии и маски, которые выглядели бы по-дурацки, не прячься за ними психопаты, пытающиеся убить ее и ее друзей. Лили то ставила щиты, то сыпала атакующими заклинаниями направо и налево, напряженная, как проволока под током; все вокруг казалось искаженным, все происходило одновременно и со скоростью света; а потом что-то ударило ее в спину — и был огонь, оставляющий за собой лед, и в ней вспыхнула боль, а потом — странное высасывающее ощущение, и мир потемнел до черноты, а звуки в ушах стихли до беззвучия.

Она пришла в себя, лежа на холодной траве. Где-то потрескивало пламя, где-то шелестел ветер — она слышала это и чувствовала, как потихоньку спадает боль. К ней кто-то прикасался; движения пальцев были быстрые, легкие, как будто этот кто-то опасался надавить слишком сильно — и правильно опасался, потому что одно неловкое движение — и она слабо вскрикнула, пытаясь откатиться, но откуда-то взялся голос, он настаивал захлебывающимся шепотом: "Не двигайся, пожалуйста, я сейчас, ты только не двигайся..."

И она послушалась, потому что Пожиратель вряд ли бы стал повторять вполголоса что-то напевное и похожее на колыбельную. Боль постепенно затихала, как будто продвигалась к финалу вместе с мелодией, с каждой низкой и какой-то неправильной нотой. Лили открыла глаза и увидела сначала руки — длинные пальцы, ногти в пятнах и трещинках, шрам в форме звездочки под большим пальцем — а потом перевела взгляд вверх и увидела эту жуткую маску и черные глаза, которые блестели в прорезях...

А затем он исчез — аппарировал прочь, будто растворился в черной дыре. Морщась, она поднялась с холодной земли, обнаружила, что способна двигаться, и аппарировала к коттеджу, где ее встретил насмерть перепугавшийся — из-за насмерть перепуганного Джеймса — Сириус. Он тогда удивил ее, сдавив в крепчайших объятиях, как только она переступила порог; а ей-то всегда казалось, что Сириус ее терпеть не может...

Про Северуса она тогда так и не рассказала. Даже Джеймсу, потому что сказать Джеймсу означало сказать Сириусу, а сказать этому — все равно что проорать на весь свет. Она даже подумывала обратиться к Дамблдору и попросить его защитить Северуса, но не была уверена, что он вместо того не засадит ее спасителя за решетку... Или не захочет использовать его как шпиона. Но раскрытого Волдемортом предателя ждала такая участь, что смерть в битве с Орденом по сравнению с ней показалась бы сущей милостью. И Лили промолчала.