Верная Богу, Царю и Отечеству - [36]

Но как раз достижения этих целей и добивались те, кто, изощрившись в политических интригах и пользуясь слепотой и несостоятельностью многих высокопоставленных лиц Российской Империи, искусно направляли события именно по этому руслу. В этой игре Государь стал заложником чести, т.к. не мог действовать вопреки своей христианской совести. Слова «долг» и «честь» не были для него пустым звуком. Своей честью он мог не дорожить, но честь Державы Российской для него была священна. В силу этого Государь не мог нарушить обязательств перед союзниками, оставался верным слову Русского Самодержца и никого не предавал.

Пророчество преп. Серафима.

О предопределенности и неизбежности дальнейших событий предрек еще преп. Серафим Саровский через своего служку Николая Александровича Мотовилова: «Бунтовщики-то, восставшие на Государя [речь вначале идет о Николае I] при восшествии его на престол, похвалялись, что хотя и скошена трава, да корни остались, то хотя и не по Боге они хвалились тем, а это, однако же, правда, ибо главные начальники этого злого умысла, выдавши тех, которых сами же вовлекли в злой этот умысел свой, а сами остались в стороне, и вот они-то ищут и будут искать погибели Государя и всей фамилии его царской, и неоднократно будут подыскиваться, нельзя ли как-нибудь извести их, а когда неоднократные их покушения не удадутся, то они примутся за другое - и будут стараться, чтобы если можно им будет, то бы во всех должностях государственных были все люди или согласны с ними, или по крайней мере не вредны им и будут всячески восстановлять землю Русскую противу Государя; когда же и это им не будет удаваться так, как им хотеться будет, ибо по местам ими заводимые частные возмущения будут по милости Божией скоро прекращаемы, то они дождутся такого времени, когда и без того очень трудно будет земле Русской, и в один день, в один час заранее условившись о том, поднимут во всех местах земли Русской всеобщий бунт…».73

Вопреки предостережениям лучших русских людей сбылись худшие опасения. События неумолимо разворачивались по самому тяжелому и губительному сценарию - война, интриги, клевета, на фоне которых развертывался и вступал в окончательную фазу хорошо спланированный, широкий заговор против Помазанника Божьего. В заговор оказались вовлеченными, как уже было сказано, члены правящей династии Романовых и высшие военные круги вместе с теми представителями дворянского сословия, которые принимали участие в управлении государством через Думу и различные комитеты, общества, собрания. Деятельность заговорщиков хорошо координировалась иностранными агентами и щедро финансировалась иностранными капиталами. Все это происходило на фоне полного безумия светской толпы при крайне распущенных нравах, попрании исконных русских начал верности идеалам Православия, Самодержавия, Народности.

Глава 8.

Угроза покушения. Крушение поезда

Однако вернемся к началу 1915 года, когда раскручиваемая спираль травли Русских Самодержцев и их ближайших сподвижников заставила активных участников заговора преступить рамки клеветнических приемов и перейти к еще более злодейским методам. Болезненное ослепление толкало безумцев к крайним мерам. В адрес Анны Александровны стали поступать угрозы с обещанием физической расправы. Возможно, это уже превосходило первоначальный их замысел, но ослепленные ненавистью и маниакальным желанием нанести Русскому Царю и Царице как можно более тяжелый удар, заговорщики не останавливались ни перед чем. Угрозы были исполнены в отношении Григория Ефимовича Распутина-Нового, который в результате очередного покушения был тяжело ранен ножом в живот.

В связи с этим невольно напрашивается мысль, что не случайно произошло крушение поезда, в результате которого Анна Александровна, ехавшая в первом от паровоза вагоне, оказалась на всю жизнь калекой. Это произошло 2 января 1915 года. У Анны Александровны был поврежден позвоночник, тяжело травмированы обе ноги (одна сломана в двух местах, другая раздавлена), железной балкой перебита лицевая кость, горлом шла кровь. Она была в безнадежном состоянии, и ее оставили умирать. Четыре часа она пролежала без квалифицированной медицинской помощи в маленькой станционной сторожке, согреваемая теплом шинели (на улице был двадцатиградусный мороз) и ласковой заботой простого солдата, который все это время держал ее голову у себя на коленях и молился о ее спасении. Приходя в себя после глубоких обмороков, Анна Александровна просила Бога лишь об одном - чтобы скорее умереть. Когда ее наконец-то перевезли в Царскосельский лазарет, был вызван Григорий Ефимович, который сам, еще не оправившись после тяжелейшего ранения (ведь у него недавно был вспорот живот, так что кишки вываливались наружу), находясь в крайне истощенном, ослабленном состоянии, по свидетельству дочери, нашел в себе силы встать с кровати и приехать к умирающей Аннушке, чтобы исцелить ее. «Она будет жить, но калекой», - произнес Григорий Ефимович, развернулся и, ни на кого не глядя, пошел прочь. Но путь его был не долог, т.к., пройдя несколько шагов, он потерял сознание и рухнул на пол, как бы символизируя, что и жизненный путь его скоро оборвется.