Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942 - [8]
Необходимо отметить и вклад, который внесли в изучение битвы под Москвой ученые из бывшей ГДР. Так, в их коллективной работе "Германия во второй мировой войне (1939-1945)" отмечается, что после поражения под Москвой ряд офицеров в штабе командующего ГА "Центр" стали центром офицерской оппозиции, добивавшейся устранения Гитлера{58}. В другом фундаментальном труде восточногерманских исследователей с одноименным названием отмечается, что начиная с декабря 1941 г. гитлеровские военачальники были бессильны предотвратить объективный ход развития событий, который вел к неминуемому поражению немецко-фашистских войск{59}.
В последние годы, после объединения Германии, исследования немецких историков по второй мировой войне получили новый импульс. Появилась возможность сравнивать различные взгляды и вырабатывать более объективные оценки событий, происходивших на Восточном фронте. Недавно вышел в свет новый труд Военно-исторического исследовательского института в Потсдаме "Вторая мировая война", где ряд глав, подготовленных такими историками, как М. Мессершмидт, М. Функе, Ю. Ферстер и др., напрямую затрагивают ход битвы под Москвой. Хотелось бы выделить главу Б. Вегнера "Второй поход Гитлера против Советского Союза", где были рассмотрены военные, политические и экономические последствия поражения вермахта у стен советской столицы. Б. Вегнер пишет: "Было бы ошибочно безоговорочно трактовать поражение под Сталинградом как "коренной перелом в войне"... поражение под Сталинградом, если уж быть до конца точным, обозначило заключительную стадию процесса сужения возможностей выбора военных операций, способных привести [Германию] к победе. Основными стадиями этого процесса были битва под Смоленском в июле 1941 г. и, как следствие ее, приостановка наступления на Москву, его провал в декабре, с полным правом охарактеризованная как "экономический Сталинград" эвакуация большей части советской промышленности в восточные регионы страны, а также решение Гитлера о разделении участвовавших в осуществлении операции "Блау" сил в июле 1942 г. Трагедия под Сталинградом завершила этот порождавший "коренной перелом" процесс{60}.
Начиная с 70-х годов в западной историографии появляются работы затрагивающие вопрос о морально-психологическом состоянии солдат вермахта в годы войны. В исследованиях Э. Шилса, М. Яновича, В. Мадея, Э. Чодоффа анализируется влияние нацистской идеологии на поведение немецких военнослужащих на Восточном фронте, в том числе в период Московской битвы{61}.
Историк из США О. Бартов на основе многочисленных источников (писем и дневников немецких солдат) во многом по-новому рассматривает факторы, влиявшие на моральный потенциал военнослужащих вермахта. В своей книге, "Армия Гитлера", вышедшей в 1992 г., он утверждает, что после битвы под Москвой германские военнослужащие в гораздо большей степени стали зависимы от влияния нацистской идеологии. Поражения на фронте, тяжелейшие условия окопной войны подрывали дисциплину личного состава немецкой армии. Возможность ее сохранения командование вермахта видело в ужесточении репрессий против мирного советского населения и военнопленных, что служило своеобразным клапаном, ослаблявшим растущие недовольство солдат своим непосредственным руководством{62}. Такой тезис вызывает определенный интерес, хотя, одновременно, требует и серьезного комментария. Нацистское руководство рассматривало репрессии как неотъемлемую часть проведения своей политики по отношению к другим народам. Да, их ужесточение могло быть вызвано ухудшавшейся ситуацией на фронте. Но нужно помнить, что сами пружины, приводившие в действие огромную систему подавления третьего рейха, опирались, главным образом, на идеологию, требующую от немецких солдат беспрекословного подчинения фюреру и уничтожения сопротивления враждебных народов. В этом отношении, ужесточение репрессий против граждан СССР, являлось, прежде всего, способом подавления морального духа противника, логичным продолжением всей гитлеровской политики, и лишь во вторую очередь (наряду с казнями собственно немецких солдат), могло преследовать цель укрепления дисциплины германской армии.
О влиянии идеологии на германских военнослужащих пишет другой американский историк С. Фритц. Он провел большую работу по обработке и анализу немецких писем с фронта, оказавшихся после войны в распоряжении союзного командования, и отмечает, что несмотря на потерю зимой 1941/42 г. большой части опытных военнослужащих, германская армия продолжала сражаться, во многом из-за приверженности большинства солдат идеалам нацистского государства{63}.
Все упомянутые выше работы значительно помогли при написании настоящей книги. Автор данной монографии стремился внести свой посильный вклад в дальнейшее изучение исторических событий, которые развернулись в годы войны на дальних и ближних подступах к столице нашего государства, и по возможности, остановиться на тех проблемах, освещение которых до недавнего времени было крайне недостаточным.
Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что исторический опыт битвы под Москвой, перелома в ходе крайне неудачно начатого сражения и разгрома превосходящего по силам противника сохраняет значение для укрепления военного потенциала России.
Битва под Москвой в октябре 1941 – апреле 1942 года – одно из ключевых событий Великой Отечественной и второй мировой войны. И при этом – малоизученное.Почему немцам удалось блестяще провести начальный этап операции «Тайфун» и устроить нам «Канны» под Вязьмой? Какие факторы способствовали срыву немецкого наступления на Москву в октябре-ноябре 1941 года? Почему Красной Армии не удалось прорвать оборону группы армий «Центр» в феврале 1942 года и окружить ее в ходе Ржевско-Вяземской операции?Впервые Московское сражение рассматривается в непривычном ракурсе: глазами командования германской армии.
Можно ли было предотвратить Вторую мировую войну, а затем нападение Германии на СССР? Почему усилились попытки обвинить нашу страну в развязывании войны и представить советских воинов-освободителей захватчиками и насильниками? Как объяснить поражения 1941 г. и огромные людские потери? Почему часть пленных и населения оккупированной территории сотрудничала с врагом? Каковы источники народного подвига на фронте и в тылу в борьбе за достижение победы? В каких битвах решались судьбы войны и каково значение антигитлеровской коалиции в разгроме агрессоров?Эти и другие вопросы, включая действия руководства страны, лично Сталина, командного и рядового состава вооруженных сил, дипломатии и разведки, также привлекают внимание широкой общественности.
Книга доктора исторических наук М.Ю. Мягкова посвящена одному из важнейших периодов во взаимоотношениях нашей страны и США – 1941–1945 гг. Автор отвечает на вопросы:– что стало решающим фактором в решении союзников все же открыть «второй фронт»?– кем выстраивалась глобальная система послевоенной безопасности и как создавалась Организация Объединенных Наций?– кто и почему выступал против политики тесного взаимодействия Вашингтона и Москвы?– почему именно факт становления России как одной из двух послевоенных сверхдержав предопределил неизбежное столкновение интересов США и СССР, которое проявилось прежде всего на пространстве Европы?Усвоив уроки прошлого благодаря этой книге, читатель сможет разобраться в настоящем и понять, чего ждать на современном этапе от взаимоотношений России, США и Европы.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.