«Веритэ»-драма - [5]

— Элементарно, Ватсон: позвонил твоему агенту.

Я невольно улыбнулась.

— Мне очень жаль, но твоя изобретательность и все труды идут прахом. Я сейчас работаю. Но все равно, спасибо за приглашение.

Томми помолчал и спросил:

— Слушай, неужели ты приняла ворчание старины Брайана всерьез?

— Я всегда принимаю всерьез свое дело.

— Ага, но делу-то время, а где же час потехе?

— Считай, что он еще не пробил. И вообще, слушай, зачем тебя я? Попроси зажечь в твоем баре свет. Спорю, найдется три-четыре очаровательных девочки, которые просто растают от одного взгляда на твой профиль.

— Да найдутся, но мне-то нужна ты! — Томми прокашлялся и вдруг затянул, безбожно фальшивя:

— Когда б имел я златые горы

И реки, полные вина,

Все отдал бы за ласки-взоры,

Чтоб ты владела мной одна.

— Ценю твои познания в мировом фольклоре, но мне пора работать. До свидания, Томми.

— Ты будешь жалеть о нашей невстрече всю оставшуюся жизнь — предупреждаю, как честный человек.

— Значит, судьба у меня такая. Все, спокойной ночи, — я решительно повесила трубку и подождала еще пару минут — не взбредет ли ему в голову перезвонить. Но Томми, похоже, осознал бесплодность своей попытки, и я вернулась в кресло. А минут через пять — и в образ Аллегры.

Утром в театр я пришла все еще ею. Ее отражение смотрело на меня из зеркала в фойе: девушка в нежно-голубом облегчающем платье, вся пастельная, воздушная и нежная. Волосы были уложены в косу, лишь два изящных завитка красовались на висках, эффектно обрамляя светлое, чистое лицо. Думать так о себе было бы, пожалуй, нескромно, но я видела в зеркале именно Аллегру и оценивала ее внешность. Позади нее возникло еще одно отражение — в дверях стоял Брайан. Он критически оглядел меня и кивнул:

— Вижу, что ты в роли. Теперь прими еще одну таблетку, и мы поработаем.

Он перелистывал свой рабочий блокнот, выбирал наугад ту или иную сцену и играл моих партнеров. Именно играл, а я была Аллегрой. Репетиционный зал превращался для меня то в школьный класс, то в родительский дом, то в кабинет Джонатана. А лицо Брайана становилось лицом учителя, начальника, первого возлюбленного. При этом сама Нуар, оставаясь где-то в уголке моего сознания, наблюдала за своей игрой. Какие-то слова и эмоции забавляли меня, какие-то казались нелепыми. Но это была оценка Нуар. Аллегра же вела себя так, как только и могла вести.

В десять с небольшим Брайан отложил свой блокнот.

— Спасибо, Нуар, на сегодня достаточно.

Я встряхнула головой и потерла виски, освобождаясь от сознания Аллегры. По крайней мере, выводя на первый план свое собственное.

— Какие-нибудь замечания, господин режиссер? — весело спросила я. — Критика? Аплодисменты, в конце концов?

Брайан смотрел так, словно бы я была прозрачной, и он напряженно разглядывал что-то на стене позади меня.

Я кашлянула.

— Вы с чем-то несогласны?

Он заморгал.

— Что? А… Прости, я отвлекся, задумался на минуту. Нет-нет, все в порядке. У меня нет замечаний. Аллегра выходит как нужно: нежная, чистая и открытая девушка. Она способна идти на все ради любви к Джонатану и открыть для себя Хакона, — он улыбнулся короткой механической улыбкой.

Теперь он смотрел просто мимо меня. Я удивилась, о чем он так задумывается. Может быть, я или моя героиня чем-то напомнили ему его погибшую любовь?

Брайан повернулся к двери у меня за спиной.

— Ты опаздываешь, Томми.

Ввалился Томми — взъерошенный, зевающий на ходу и ничуть не смущенный замечанием.

— По-моему, это удача, что я вообще пришел. Ей-богу, десять утра — не самый лучший для меня час суток.

Коричневые глаза Брайана впились в Томми.

— Для тебя — возможно. Но на репетицию должен был прийти Джонатан. В чем дело? Ты что, позабыл его в номере отеля?

Брайан потянулся за своим блокнотом, лежащим на крышке видавшего виды рояля.

Томми шагнул ко мне и углом рта негромко произнес:

— Душа моя, ты потеряла то, за что стоит отдать полжизни. Я был неподражаем! И все это — ради какой-то клуши из коктейль-бара, которая все время жмурилась, потому что ее учили, что любовью можно заниматься только в темноте!

Я прижала палец к губам и показала глазами на Брайана. Он возился с блокнотом у рояля, довольно далеко, но слышать все же мог. Однако Томми проигнорировал предостережение.

— Я, конечно, не гарантирую, что смогу сегодня все это повторить, но ведь попытка не пытка, а?

Брайан по-прежнему стоял спиной, склонившись над роялем, но только сейчас я заметила, что он внимательно наблюдает за нами, глядя в зеркало. Я замерла, ожидая его реакции, он лишь задумчиво посмотрел еще несколько секунд, поднял блокнот и обернулся.

— Еще раз спасибо за хорошую репетицию, Нуар. Давай снова встретимся сегодня в час. Если у Томми дела пойдут также хорошо, можно будет приступать к вашим парным сценам. Кстати, сейчас, пока есть время, тебе стоит найти костюмера, переговорить о костюмах.

Я вышла из репетиционной и отправилась бродить по всему театру. Встретив, наконец, костюмера, мы обсудили возможные наряды Аллегры, и он пообещал подготовить к завтрашнему дню несколько платьев на выбор. Я осмотрела свою гримерную и от нечего делать чуть не забрела было под сцену, но, вовремя вспомнив совет Брайана, остановилась и повернула в зрительный зал. Здесь бригада рабочих занималась монтировкой прозрачной стены, отделяющей сцену от партера, и наведением голографических изображений.