Веридор. Одержимый принц - [11]

На следующий день народ окрестил принца Эзраэля Гневным. Его Высочество пропустил мимо ущей перечисления всех положительных сторон его немедленной казни, которую, кстати, обсуждали при нем, но стоило кому-то из министров заикнуться о том, что первая жена короля — позор и несчастье правящей династии и всего Веридора, как что-то чудовищное исказило лицо Одержимого. В следующий миг дерзкий придворный уже хрипел на полу в луже крови, а принц, не вкладывая в ножны обагренный до самой рукояти меч, повернулся к остальным блюстителем интересов государства. Но тут прозвучал спокойный голос Кандора Х:

— Сын, тебе надо учиться держать себя в руках и не просто махать мечом, а вершить правосудие. Господа советники и министры, — это уже встревоженным благородным лордам, — те из вас, кто выступал за казнь или передачу моего старшего сына инквизиторам, обвиняются в заговоре против члена королевской семьи. Приговор за это преступление — смерть. Правосудие свершится завтра на рассвете. Помнится, такую масштабную казнь, — Кандор обвел ледяным взглядом только что приговоренных, — в последний раз приводил в исполнение я. Тогда я защищал свою жену, теперь же, полагаю, это право моего сына. Эзраэль, если ты пожелаешь лично упокоить всех, кто оскорбил память твоей матери, мое позволение у тебя есть, — а про себя король добавил: «А не разрешил бы, сынок ночью бы в темнице всех перерезал, и подземелья приобрели бы статус живодерни».

Только небеса подернулись золотым и первые косые лучи восходящего солнца, отдающие красным, коснулись земли, на Главной площади столицы Одержимый принц казнил половину совета, только не так, как его отец на второй день своего правления. Кандор Х одним взмахом двуручного меча сносил головы, Эзраэль же вооружился двумя клинками и даже не рубил, кромсал на куски обездвиженных магией приговоренных. Народ возбужденно гудел, кто-то так и наровил влезть на эшафот и стянуть хоть обрывок министерского камзола, а уж на золотые пуговицы советников глаза сверкали у всех. Останавливал только молниеносный полет клинков, орошающий алым все вокруг.

Наблюдала сию кровавую сцену затаившаяся в толпе девушка, в длинном плаще, с надвинутым на лицо капюшоном. Под руку она держала невероятных размеров мужчину, которого Эзраэль, мельком окинув взглядом толпу, узнал, даже стоя на эшафоте, но таинственной спутнице не досталось внимания принца, так как перед ним уже распласталась первая жертва.

— Лорд Див, — прошептала юная принцесса Веридорская, отрываясь от созерцания мук уже четверого по счету приговоренного, — раз отец позволил учинить все это, значит, по другому нельзя?

— Нельзя, — подтвердил первый министр. — Они требовали казни принца Эзраэля, а это вызов правителю. Сама посуди, такими темпами и самого короля могут попросить на плаху. Ну, и не мне тебе говорить, что твой отец скорее пойдет войной на Отче, чем принесет ему в жертву страну или даже часть страны, что уж говорить о родном сыне.

— Значит, Эзраэль прав? — кивок на истекающий кровью эшафот.

— Не совсем, юная леди, — лорд Див ловко подхватил принцессу под локоток и, расчищая путь через толпу, потянул её подальше от площади. — Принц вымещает свою злость и удовлетворяет жажду мести. Он казнит по праву сильнейшего и по праву принца крови, но не опираясь на закон.

— С принцем крови все понятно, а что значит «по праву сильнейшего»? Разве во всем королевстве не найдется никого сильнее Эзраэля?

— Найдется, — лукаво улыбнулся министр. — Ваш отец.

Кандида даже приостановилась от удивления. Ведь как ни крути, а отец был больше, чем в два раза старше сына.

— Кандор перестал стареть в двадцать семь лет, когда полностью овладел Темной магией и познл демоническую силу, — объяснил лорд Див, угадав мысли прнцессы. — Так что сейчас Его Величество не намного уступает принцу в физическом плане. Зато в умственном у короля преимущество колоссальное. Опыт, Ваше Высочество. Никогда нельзя списывать со счетов опыт. К тому же у Эзраэля есть еще один минус: он импульсивен, порывист и плохо контроливует свои эмоции. Раззадорить его, разозлить, заставить потерять концентрацию — проще простого. В остальном же принц — великий воин. И да, никому больше не под силу справиться с ним в открытом бою.

Конда задумчиво кивнула. Все было понятно, кроме одного…

— А что же теперь будет? Отче же не оставит это без внимания.

— Верно, — поморщился лорд Див. — Мы еще толком не знаем, зачем на этот раз нас «почтили» своим присутствием «святые» послы. Вот выложат на чистоту, чего надо, там на месте и будем решать.

Вопросов больше не было, однако хитрая улыбка министра заставила принцессу насторожиться и, прищурившись, спросить:

— А чему вы так рады, лорд Див?

— Мне отрадно видеть, что юная принцесса интересуется делами государства. Ты в который раз поразила меня, — почтительный кивок. — Ты убедила принца Эзраэля вернуться во дворец и чистосердечно во всем признаться, ловко провернула трюк с сывороткой правды, чтобы никто не мог оспорить правдивость его слов.

— Не меня надо благодарить, а Ада, — смущенно улыбнулась Конда. В самом деле, это ведь не она, а её брат восстановил утраченную во времена гонений на магов формулу и даже усовершенствовал сыворотку, распространив её действие на блокировку не только лжи, но и недомолвок. Что бы там ни шипели придворные о бастарде от куртизанки и пятне на репутации Его Величества, Синдбад был силен в науках, а в зельеварении — так вообще гениален!