Верховный Главнокомандующий - [74]
Кроме своих прямых — правоохранительных обязанностей, они вели между прочих дел санитарный надзор, например, следили за режимом работы торговых заведений — которые, даже закрывались и открывались по свистку городового!
Город был разделён на несколько участков — во главе с полицейскими приставами, имеющих помощников. Участки в свою очередь делились на околотки — под началом околоточных надзирателей, имеющих под своим началом несколько рядовых городовых. До войны, в Могилеве было восемь приставов, двадцать с чем-то околотков и около сто двадцати городовых. Сейчас, конечно, их число значительно увеличилось за счёт «командировочных».
Основную службу городовые несли на своих стационарных постах: патрулирование улиц применялось чрезвычайно редко — в «пиковых» же ситуациях, обычно привлекали солдат и казаков.
Никакого подобия «уголовного розыска», «Отдела по борьбе с организованной преступностью» и, прочего и, в помине не было! «Сыскные отделения», вообще-то предусмотренные последней судебной реформой аж от 1864 года, существовали только в самых крупных городах. Мелкие и средние уголовные дела расследовали судейские чиновники а, в случае особо запутанных дел, в Могилев вызывались сыщики из самой Москвы!
Функции нашего «ОМОНа» выполняли те же солдаты и казаки, а все без исключения дворники — в добровольно-принудительном порядке, совмещали обязанности советских «ДНДэшников» и полицейских стукачей-информаторов.
Методы работы полиции этого времени, были простыми и эффективными как дубина неандертальца: нарушителей или просто подозреваемых попросту пи…дили: как в виде наказания — так и, в целях профилактики! Причём, иногда избивали просто зверски: «Весь пол в участке был обагрён кровью!» Здесь, очень много от личности самого задержанного и, ещё больше — от личности полицейского зависит…
Конечно, несравнимо чаще били простых работяг или евреев из бедноты… Но, нет-нет — да и, доставалось довольно состоятельным купцам и даже дворянам! Впрочем, последних избивали крайне редко и, то — чаще всего по ошибке, а купцы всегда могли откупиться. По Могилеву ходит ещё довоенная «городская» легенда — как один купец-старообрядец отдал околоточному целых 160 рублей и в придачу кулёк сахару, за возможность уйти из околотка с целой физиономией.
Что касается самого криминала, то наиболее распространёнными его видами были драки по пьянке — иногда с поножовщиной или применением кольев вырванных из соседского плетня, воровство скота и домашней птицы — «а-ля Паниковский» и, карманные кражи на рынках. В сельской местности нередко встречались поджоги домов — наиболее осточертевших помещиков или просто соседей побогаче, конокрадство и самосуды над конокрадами… Ну и, совсем уж дикие случаи расправ над колдунами и ведьмами, обвинёнными людской молвой в «порче» скота или людей.
— Какое то средневековье! — невольно вырвалось у меня, — даже преступления, здесь какие-то патриархальные!
— Ну, не скажите, Ваше Величество! Как только построили железную дорогу, всё чаще и чаще стали попадаться «столичные» налётчики, фальшивомонетчики и проститутки.
— Да… Прогресс не остановить!
— Ну, а сейчас — когда у нас Ставка расположилась, наверняка надо ждать появления шпионов и революционеров-террористов с бомбами…
— Сплюньте ради Бога, Феликс Николаевич! Сплюньте! Сейчас ещё, чего доброго — накаркаете.
«Сплюнуть» в царском вагоне, Ястржембский не решился и, просто три раза, постучал по деревянному столу…
— Раз уж, к слову пришлось… А как дела в Могилеве обстоят с политическими преступлениями? — спрашиваю.
— Ну, как бы Вам сказать, Государь? Иногда, очень смешно «обстоят»!
— В смысле? Что здесь смешного, если некоторые несознательные личности хотят разрушить государство?!
Им здесь пока смешно — большинство российских чинуш, вполне благополучно сжились-сработались — сначала с Временными, а затем с Советской Властью, а мне со всем семейством, вполне определённо лоб зелёнкой намажут!
— Не обижайтесь, Ваше Величество… Смешны не попытки «разрушить», смешны наказания — какие за это, «несознательные личности» иногда несут.
— Вот, как?
— Ну, сами посудите: дочь одного петербургского капиталиста — студентка, участвовала в событиях пятого года и была осуждена на выселение «под надзор» в наш город… Так, отец этой барышни построил жандармскому офицеру — надзирающему за ней, новый дом. Ну, разве не смешно, Государь!
— Да, действительно — обхохочешься… Ну, а от собственных — «доморощенных», революционеров много забот у местной полиции и жандармов?
— Да, нет немного… Забастовки по экономическим мотивам да социал-демократическая пропаганда. Вот в соседнем Гомеле — в том же пятом году, в ответ на порку крестьян, боевики-эсеры застрелили исправника и пристава и, ещё одного пристава ранила девица-еврейка, во время разгона митинга. А у нас в Могилеве пока тихо!
Некоторое время пили чай молча и, только посматривали друг на друга… Я, «положил» глаз на «коллежского секретаря» и теперь размышлял — как бы половчее сделать Ястржембскому предложение — от которого, он не сможет отказаться. Он же… Сложилось ощущение, что мой собеседник хочет что-то сказать, но… Не то чтоб боится — стесняется что ли. Вдруг, как-то странно посмотрев на меня, Ястржембский решился — как в прорубь нырнул:
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Производственно-попаданческий роман «Максимальное благоприятствование». Самая реальная альтернатива 1941-го года. Вообще-то, задумывался «производственно-заклёпочный» роман, но тут «Остапа понесло» — вы уж извините… Также задумывалось «линейное» прохождение сюжета: прелюдия, «заклёпки» и «финита» — что из этого получилось, то получилось.
Конечно же, прогрессируя, всяк попаднец имеет какую-то — вполне осязаемую цель. Наш Главный Герой поставил своей целью, не особенно изменяя естественного хода истории, уменьшить человеческие потери России в бурном и кровавом начале двадцатого века. Наступило время подвести итоги и узнать: удалось ли ему это? Как усилия ГГ сказались на том самом «естественном ходе» истории? Какая страна получилась в итоге и что её ждёт в будущем?
Молодий український хлопчина Парнас Кавун-Вдупузапердоленко, як був на Майдані – у вишиванці заправленой в жовто-блакитні європейські труси "аля фрау Мрекель", з тризубом в руці і комп'ютером забитим важливою інформацією… Хм, гкхм… Дико извиняюсь – перепутал аннотации своих романов. Сказать по правде – невероятно странный главный герой получился у аффтыря! Попав в эпоху НЭПа и обнаружив её сходство с нашими «лихими 90-ми», он бежит с инфой об послезнании не к Сталину – а к теневому дельцу, дружит не с Лаврентием Берией – а с судимым за коррупцию крупным партийным функционером, перепевает не Высоцкого – а рэпера Децила… Короче, ведёт свою собственную игру – решительно отвергнув все классические попаданческие каноны! Впрочем – читайте и сами всё узнаете.
Это должно было стать одной из глав, пока не законченного большого производственно-попаданческого романа. Максимальное благоприятствование, однако потом планы автора по сюжету изменились и, чтоб не пропадать добру — я решил опубликовать её в виде отдельного рассказа. Данный рассказ, возможно в будущем станет основой для написания большого произведния — если автора осенит на достаточно интересный и оригинальный сюжет. Или, быть может — ему кто-нибудь подскажет.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?