Верховная жрица - [33]

Это специфическая одежда одного-единственного корейца. Невероятно! Здесь, на типичном пышном голливудском приеме! Правда, по довольно необычному поводу. Фонг ожидал увидеть тибетцев, но ни одного не увидел. Возможно, они в ужасе ломают руки, наблюдая такое бездуховное щегольство богатством и роскошью.

Однако кореец, казалось, родившийся еще в прошлом столетии, был одет в точности так, как одевается мастер Синанджу.

Денхольм был политическим убийцей и прекрасно знал как своих противников, так и своих конкурентов. В Пекине, конечно же, не было секретом, что род Синанджу работает теперь на Соединенные Штаты – так низко пал.

Сомнений быть не могло. Это мастер Синанджу. Собственной персоной. Остановившись, Фонг взял с протянутого ему лакеем серебряного подноса фаршированную лапу краба. С удовольствием дегустируя деликатес, убийца наблюдал за легендарным корейцем.

Маленький человечек сновал в толпе взад-вперед, как хлопотливая наседка. Его сморщенное лицо выражало явное недовольство. Алые и лиловые шелка кимоно ярко мерцали, то и дело развеваясь на ходу.

На глазах у Фонга кореец обошел всех его агентов в шикарных костюмах, в зеркальных солнечных очках и причесанных по последней моде. К несчастью, все они отчетливо выделялись среди разгулявшейся публики, ибо все были этническими китайцами.

Каждый, к кому обращался старик, тотчас бледнел.

Любопытно, что он им говорит, подумал Фонг.

Денхольм подождал, пока маленький человечек отойдет от Нигеля, и только потом подошел к своему другу.

– В чем дело, Нигель?

– Старый дракон сказал, – сдавленным голосом отозвался тот, – что я приехал не на тот прием. Плейбоев здесь не обслуживают.

– Без сомнения, кореец.

– Покорнейше прошу разрешения всадить пулю в старого дракона, когда настанет время.

Уловив краешком глаза сверкание оранжевого одеяния, Фонг откликнулся:

– Время уже настало.

В этот момент на веранду, обращенную к морю, вышла Скуирелли Чикейн в оранжевом одеянии высокопоставленного ламы. На ее слегка склонившейся от выпитого голове возвышалась одна из тех похожих на рог изобилия конических шляп, которые носят ламы.

– Надеюсь, все хорошо развлекаются? – спросила она, придерживая шляпу.

– Да.

Актриса подняла над головой своего «Оскара».

– Теперь я бунджи-лама?

– Да!

– Самый что ни на есть высокий бунджи-лама?

– Да, Скуирелли! – хором взревела толпа.

– Чудесно. Приглашаю всех вас посетить меня в Тибете, когда я хорошенько обоснуюсь и вышвырну вон китайскую армию.

Приглашение потонуло в громких рукоплесканиях.

– Если кто и может вышвырнуть из Тибета китайскую армию, то это только Скуирелли, – заметил кто-то.

– Совершенно верно. Посмотрите, сколько у нее «Оскаров»!

Во всю глотку, чтобы перекрыть радостный гомон, Денхольм Фонг скомандовал на чистейшем китайском:

– Готовсь!

Из-под шелковых и поплиновых пиджаков показались дула девятимиллиметровых пистолетов с глушителями.

Подождав, пока Нигель прицелится в корейца, Фонг потянулся к плечевой кобуре, где лежала его верная «беретта».

Он решил, что будет стрелять сам лишь в случае крайней необходимости. Ребята справятся и без него. Нет смысла главному убийце Пекина рисковать жизнью и раскрываться ради того, чтобы ликвидировать пустоголовую перезрелую актрису, одержимую манией религиозного величия.

К тому же в машине у него лежал дописанный недавно сценарий. Как только пальба прекратится и агенты скроются, у него появится неплохой шанс всучить этот сценарий какому-нибудь продюсеру.

Впрочем, Фонг на всякий случай решил снять пистолет с предохранителя. Предохранитель даже не шевельнулся, словно кто-то привязал его к ручке. Не беда, решил он. И, выхватив из-под полы небольшой автомат, направил его на веранду. При первых же выстрелах толпа рассеется, вот тогда и начнется настоящая потеха.

Но выстрелов не последовало.

В шейную вену Нигеля вдруг вонзился серебряный кинжал.

Нигель выронил оружие и попытался пальцем заткнуть фонтанчик крови. Бандит завертелся на месте, словно пытаясь совместить взмахи своих рук с прерывистой струей крови. Зрелище было потрясающее, даже комичное, Фонг едва не расхохотался.

В следующее мгновение Денхольм вынужден был схватиться за свои вывалившиеся из внезапно образовавшейся дыры в животе кишки.

Произошло это молниеносно.

Он как раз собирался развернуться, как вдруг услышал звук разрываемой плоти. Живот вмиг опустел, и что-то влажное и тяжелое плюхнулось к его ногам.

Опустив взгляд, убийца узнал покрытые слизью, светло-серые петли человеческих внутренностей. Они все еще продолжали вываливаться; в груди его тревожно екнуло сердце, и он понял, что это его внутренности.

Тем временем старый кореец, в котором Фонг безошибочно определил мастера Синанджу, уже двигался к следующей жертве. На его невероятно длинном ногте, который с легкостью вонзался в человеческое тело, не было заметно ни пятнышка. Зато возле ног Фонга стояла целая лужа крови.

Согнувшись, китаец попытался сделать что-нибудь со своим кишечным трактом. Он вроде бы невредим, просто вывалился наружу. Но тут началось кровотечение.

Фонг был слишком опытным в своем деле человеком, чтобы попытаться обмануть самого себя. Не осталось никакой надежды. Он поднял глаза, решив посмотреть, что происходит с другими, и, не в силах ничего предпринять, увидел, как его ребят одного за другим убивают с такой ловкостью, что никто из присутствующих и понять не мог, в чем же все-таки дело.