Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла - [42]

.

В NASA есть тысячи безымянных мужчин и женщин, которые работали над тем, чтобы отправить астронавтов в космос и придать нашей жизни там некоторую долю уюта. Я слышал, как один астронавт сказал: «Мы встали на их плечи, чтобы достичь орбиты». В случае Кэнди и других испытателей ассенизационных устройств мы стояли на других частях их тел.

Во время наших примерок космического обмундирования мы столкнулись еще с одной деталью сбора отходов – настоящим кошмаром для мужчины. Нами занимались юные девицы в белых халатах, вооруженные измерительными лентами, штангенциркулями и планшетами. Они измеряли наши черепа, руки, конечности и ступни, чтобы правильно подобрать шлемы, перчатки и скафандры. Попав на эту процедуру, я был остроумен и очарователен, как актер Бёрт Рейнольдс. Я представлял собой новый бренд астронавтов, пригодных для скафандра. Бутылка текилы вряд ли могла принести мне больше удовольствия.

В завершение процесса одна особенно хорошенькая девица отвела меня к отгороженному углу комнаты: «Войдите и скажите мне, какой размер вам подходит».

Я отодвинул занавеску и смело шагнул вперед, ожидая попасть в помещение для примерки нижнего белья. Но я ошибся. Я вошел в ад для мужчин. Забудьте о том, что вы можете взорваться на шаттле. Это был настоящий ужас. Подобно обвинительным актам, на столике были выложены четыре кондома разного размера.

Так я узнал, что презерватив с отверстием на конце был частью мужского устройства для сбора мочи, надеваемого под систему водяного охлаждения скафандра. Один конец «резинки» надевался на пенис, второй соединялся с нейлоновой емкостью, закрепленной на поясе. Моча должна была проходить через кондом и через односторонний клапан в нейлоновую емкость. После запуска, посадки или выхода в открытый космос (три случая, когда бортовой туалет недоступен) комбинацию из кондома и емкости, или мочеприемник (Urine Collection Device, UCD), можно было снять и выбросить. Поскольку Господу было угодно жестоко пошутить, создав пенисы разного размера, NASA приготовило четыре разных кондома. Хорошенькая девушка по другую сторону занавески должна была записать мой размер к себе на планшетку, чтобы в моем личном шкафчике на шаттле, когда я наконец полечу в космос, лежали подходящие изделия.

С энтузиазмом заключенного, стоящего перед виселицей, я снял трусы. До этого за всю свою жизнь мне приходилось надевать презерватив лишь в те короткие периоды брака, когда жена прекращала принимать противозачаточные средства. Тогда, испытывая нетерпение и желание, я натягивал латекс универсального размера. Но не сейчас. Я посмотрел на свой прибор, который отказывался признать обрезание и пытался найти какую-нибудь неведомую доселе крайнюю плоть, чтобы там спрятаться.

Я выбрал самый большой кондом. Как известно, астронавты – самые рьяные соперники на свете. Начиная от автографа и кончая резинкой, мы должны быть лучше всех, быстрее всех, умнее всех… и больше всех. Если бы на этом столике лежал хулахуп, мужчина-астронавт схватил бы его с надеждой в душе.

Я вцепился в своего маленького съежившегося дружка и начал работать. «А нет ли у вас чего-нибудь побольше?» – нервно пошутил я, обращаясь к девушке за занавеской. Уверен, раньше ей не приходилось слышать такого вопроса.

«Почему они не могут поставить мужчину собирать эту информацию?» – подумал я и тут же решил: так было бы еще хуже.

Засовывать вялый пенис в презерватив – это примерно как пытаться запихнуть пасту обратно в тюбик. Наконец я сумел загнать животное в стойло и пару раз встряхнуть, чтобы убедиться, что резинка остается на месте. Она упала на пол, впору было отправиться за ней следом и моим тестикулам. Меня как будто кастрировали. Очевидно, мне не придется занять первое место в этом состязании. Конечно, я мог соврать и сказать, что мне нужен максимальный размер, но это означало бы напрашиваться на катастрофу во время выхода. Если кондом не подойдет, то он протечет или вообще свалится, и в этом случае костюм водяного охлаждения, как губка, впитает мочу. Мало того, что это очень неприятно – это наименьшая из проблем. Над несчастным астронавтам будут потешаться до конца его дней.

Наконец я подобрал подходящий вариант и назвал размер девушке, едва не добавив: «Но вы должны знать, что с этим я сделал троих детей!»

Много лет спустя астронавты пришли в ярость, когда медицинские данные одного из пилотов попали в прессу. Кто-то из газетчиков задавался вопросом, можно ли допустить к командованию важным полетом шаттла человека, которого лечили от камней в почках. Астронавты кипели от злости, уверенные, что эту личную медицинскую информацию как-то умудрился выдать Отдел летных врачей. Среди всего этого шума я сказал товарищу из числа TFNG:

– Мне наплевать, пусть они напечатают мою историю болезни в The New York Times. Я лишь надеюсь, что страница с размером моего кондома навсегда заперта в подземельях горы Шайенн.

Он меня понял. Есть вещи, прочесть которые в газете намного менее приятно, чем то, что у тебя был камень в почке.

Глава 14 Искусство публичных выступлений

С должностью астронавта пришли две обязанности, с которыми лишь немногим из нас приходилось сталкиваться в прошлом: публичные выступления и интервью прессе. NASA не заставляло астронавтов выходить на трибуну, но рассчитывало, что каждый из нас добровольно возьмет на себя около десятка поездок по Америке в год в качестве почетных гостей, представляющих агентство. Отдел астронавтов получал сотни запросов ежемесячно, так что выбор был большой.