Верен до конца - [43]

— Кто же по первому разу с плеча рубит? — ответил Жевнов. — Да и придется, справедливости ради, тебя, Василий Иванович, похвалить, что сразу кинулся исправлять ошибку. Так что пока воздержимся.

— Ну, за помощь, за науку я у тебя в долгу, поэтому пошли ко мне обедать. А то, боюсь, до Старобина живой не доберешься…

По примеру трактористки Паши Ангелиной, имя которой прогремело на всю страну, и у нас в Старобинской МТС была создана женская бригада механизаторов. Четыре девушки-колхозницы окончили курсы и пришли к нам комбайнерками.

Я побеседовал с ними и сказал, что мы ждем от них ударной работы, хороших показателей.

— Постараемся, товарищ Козлов, — ответила за всех Ольга Василевская.

Это была высокая голубоглазая девушка с густыми русыми волосами, прикрытыми цветастой косынкой. Сильная, веселая, с открытым характером — настоящая белоруска!

— Будешь в бригаде «Тесово» помощником Силантия Клишевича, — сказал я Василевской. — Человек он пожилой, мешать тебе любезностями не станет.

Ольга засмеялась.

— Я не на гулянку сюда приехала.

— Комсомолка? Где раньше работала?

— Комсоргом была, у себя, в совхозе «Капацевичи».

— Это хорошо. Значит, и спрос с тебя будет больше.

Поселили мы девушек-комбайнерок в общежитии при МТС. Жили они в одной комнате: и Ольга, и Анна Протасеня, такая же высокая, светловолосая, и маленькая чернявая шустрая Анна Явсейчик, и спокойная серьезная Шура Маголина.

У девушек всегда было чисто, постели аккуратно прибраны, на тумбочках, застеленных белыми салфетками, летом стояли букеты полевых цветов. Пол вымыт, половички выбиты. На собраниях мы всегда ставили «девичью» в пример мужчинам.

Ясно, что приезд женщин-механизаторов был большим событием у нас в Кулаках. Многие приходили посмотреть на них: «Баба за рулем!» Сразу, конечно, нашлись и «кавалеры»: без родителей девчата живут, да еще не худо зарабатывают. Почему бы не погулять? Так что нам еще приходилось и ограждать их от особо назойливых ухажеров.

Часто заезжал я на поле, проверял, как трудятся девчата. Старались они. Однако так ладно, как у мужчин, у них пока не получалось. Конечно, им всегда помогали бригадиры, механики, это давало повод некоторым горлопанам говорить: «Зря бабам доверили технику. Ихнее дело у печки стоять да детей нянчить».

Был у нас тракторист Сосновский. Нос кверху, волосы торчком, но себя считал парнем хоть куда и все увивался вокруг девчат. Только почему-то ни одна не хотела с ним гулять. Так этот разобиженный «жених» и на собрании кричал:

— Угробят нам эти «ударницы» машины!

Тем не менее, когда к нам в МТС пришли новые комбайны, первой на самостоятельную работу мы перевели Ольгу Василевскую. И не ошиблись. Она научилась хорошо управлять машиной и все повышала и повышала выработку. Это заставило многих насмешников закрыть рот.

Как-то заходит ко мне в кабинет главный механик, красный, взволнованный.

— Чуть беды не нажили с девчатами, Василий Иванович.

— Что случилось?

— Да Ольгу чуть не затянуло в комбайн.

— Покалечило?

— Обошлось.

— Как же это вышло?

— Юбки-то длинные, захватило подол.

Я сейчас же вызвал Николая Клочкова, сел в машину и поехал на тот участок, где убирали пшеницу.

Степной корабль Ольги важно, плавно шел по загону. Она уверенно держала штурвал и меня издали встретила улыбкой. Я посмотрел, хорошо ли Ольга регулирует хедер, низко ли срезает хлеб. Работала она спокойно.

Когда комбайн остановился, чтобы выгрузить из бункера зерно на подъехавшие подводы, я как мог спокойнее спросил:

— Что это у тебя тут вышло?

Она покраснела:

— Да так!..

— Ну-ну, я ведь слыхал.

— Во время работы переходила от трактора к комбайну, и юбку захватило карданным валом. Перебросило с одной стороны на другую. Отделалась испугом.

Опять улыбнулась, а лицо при воспоминании побелело-побелело. Вижу, перепугалась сильно, значит, тряхнуло ой как!

Проследил я, как разгрузили бункер, отъехали подводы на ток, и вернулся в Кулаки. Мне все было ясно: Ольгу спасло лишь то, что юбка оказалась старой, порвалась. А будь это, скажем, андарак — национальный белорусский наряд из очень крепкой материи, — могли бы и похоронить свою лучшую комбайнерку.

После этого мы всех девушек заставили носить спецодежду. Была она у них давно, да они стеснялись ее надевать, боялись насмешек.

Постепенно к девушкам совсем привыкли. Больше того, они хорошо повлияли на мужчин. Чего греха таить: мужчины на язык невоздержанны — и в поле, и в мастерских, и в столовой частенько можно было услышать крепкое слово. Боролись, конечно, с этим, даже на собраниях вопрос не раз поднимали, да все без толку.

Присутствие же скромных, серьезных девушек невольно сдерживало и механизаторов и приезжавших на усадьбу колхозников. Да и в общежитии установился порядок. Мужчины теперь уже не ложились одетыми на застланную кровать, не разбрасывали окурки по всей комнате, даже бриться стали чаще. Кому охота, чтобы тебя поднимали на смех?

Со временем Старобинская МТС стала своего рода технической базой района. У нас был и значительный парк сельскохозяйственных машин, и грузовики, и хорошо оборудованные ремонтные мастерские.

Со стороны может показаться, что быть директором МТС — это значит заключать договоры с колхозами, отвечать за обработку полей, за своевременный ремонт тракторов, комбайнов, — словом, хозяйничать. Все перечисленное входило в мои обязанности, но этим дело не ограничивалось. Райком привлекал нас к общественной работе так же, как мы привлекали агрономов, учителей, механизаторов.