Вердикт двенадцати - [24]

Сходство, однако, носило характер чисто поверхностный: мистер Дрейк был тем, кого он играл, мистер Гроувз — тем, кем хотел бы стать. Мистеру Дрейку его осанку обеспечили деньги и Оксфорд; мистер Гроувз научился своей на чужих примерах. Дело в том, что мистер Гроувз относился к Богом проклятой касте странствующих коммивояжеров-джентльменов. Правда, он избежал пылесосов, но обман все равно обман, как ни крути. Ходишь от двери к двери и взахлеб нахваливаешь свой товар, прекрасно зная, что врешь. Хорошо понимаешь, что твой товар не по карману клиентам, да и не нужен им. Ты должен выглядеть процветающим человеком и джентльменом и в то же время смириться с тем, что тебя в любую минуту могут оскорбить или хлопнуть дверью в лицо. Если не хочешь катиться вниз по наклонной плоскости и кончить ночлежкой, приходится воспитывать в себе качества, которые в совершенстве воплощает нанявший тебя вульгарный прохвост. Ты обязан выколачивать деньги. Тебе нужно забыть о стыде, быть настырным в нарушение всех и всяческих правил приличия, уметь при случае надавить на человека, проявлять неутомимость в буквальном смысле слова, а главное, говорить не умолкая, если удается подцепить клиента на крючок, — короче, обладать всеми качествами диктатора за одним исключением: тебе лучше совсем не разбираться в политике.

Мистер Гроувз обладал почти всеми перечисленными качествами, а теми, которых ему недоставало, вынужден был обзавестись. Подобно большинству своих профессиональных коллег, он происходил из низшего среднего класса и обнаружил, что на промышленном предприятии, где отец зарабатывал довольно прилично, нет места ни ему, ни десяткам тысяч таких, как он. Родители отдали его в частную школу вместо обычной средней: по их мнению, государственные школы существуют для обычных людей, а в колледже Святого Десмонда сама обстановка представлялась такой милой. Директор тоже оказался весьма покладистым, да и со священниками оно как-то надежней, не правда ли? Школьная шапочка, школьный галстук и школьный блейзер — малиновый с ярко-синим — все как во взаправдашней частной школе. Мистер и миссис Парем Гроувз ни разу не поинтересовались ни уровнем преподавания в школе преподобного мистера Боуиндоу, ни даже там, как, скажем, оборудован физический кабинет. Школа казалась не хуже, а то и лучше, чем школы их юности, и куда более «джентльменской». В результате незадачливый Гилберт, окончив школу, знал чуть ли не вполовину меньше «невеж из государственных школ» и не имел ни должной подготовки, ни перспектив устроиться на службу.

Мистер Парем Гроувз использовал все свои старые связи в Сити и раздобыл для сына единственное постоянное место, которое последнему довелось иметь за всю жизнь, — место клерка в фирме, занимавшейся посредничеством: дело небольшое, но абсолютно честное. Там он проработал немногим более года: фирма не пережила кризиса 1931 года. С тех пор он перебивался как мог, частенько обращаясь к родителям за помощью. Он хорошо играл в теннис; он не читал книг; он печатал на машинке и довольно прилично справлялся с конторской работой; он был сварлив, потому что несчастен; умом он не обладал, хотя был незлобив и готов трудиться, правда, не самостоятельно, а под чьим-нибудь руководством. В том, что он постепенно опускается, его вины не было.

Теперь он занимался продажей в рассрочку «Всеобщей энциклопедии Кемпбелла» в двадцати томах. Энциклопедия устарела на десять лет, хотя сама по себе была отнюдь не плохим изданием. Больше того, она пользовалась хорошей славой: авторами и редакторами ее первых выпусков, выходивших еще при королеве Виктории, были в основном шотландцы, испытавшие влияние Дарвина (двое-трое учились у самого Томаса Гексли), так что ее уровень по справедливости снискал ей в отечестве добрую славу. Британцы, раз во что-нибудь уверовав, доходят до идиотизма: они продолжали приобретать «Кемпбелла», потому что энциклопедией восхищались в молодости еще их дедушки.

Рынок, однако, насытился, и мистер Парем Гроувз оказался в числе первых, кого отрядили опробовать новую методу. Издатели «Кемпбелла» предприняли новое издание, «Ежегодник Кемпбелла», — том коротких популярных статьей о достижениях науки, литературы и искусства на протяжении года с приложением «Дневника знаменательных событий» и обширной подборки фотоматериалов. Цену «Ежегодника» определили тридцать шиллингов; издание расходилось плохо.

Мистеру Парему Гроувзу вручили список с указанием адресов, рода занятий и номера телефона каждой намеченной жертвы, и он приступил к операции согласно полученным инструкциям. Первым кандидатом оказался некий мистер Притвелл; ему он и позвонил:

— Не мог бы я поговорить с мистером Притвеллом?

* * *

— Мистер Притвелл? Вы меня не знаете; мое имя — Гроувз. Парем Гроувз. Но у меня для вас добрые вести — по крайней мере надеюсь, что именно так вы их расцените, ха-ха! Издатели «Всеобщей энциклопедии Кемпбелла» решили презентовать вам комплект нашего последнего издания в особом переплете.

* * *

— Нет, нет, что вы, ничего подобного. Это специальное подарочное издание, предназначенное для нескольких избранных. Разрешите, я завтра к вам загляну и все объясню?