Вербера. Ветер Перемен - [70]

Мы стояли молча, разглядывая друг друга не менее десяти вдохов, а затем маг сказал:

– Я чувствую в тебе свою кровь, как бы ты ни выглядела, Ирби. Но буду очень признателен, если примешь истинный облик.

Я приняла. И мы ещё постояли молча, разглядывая друг друга.

– Поговорим? – предложил маг, словно я и в самом деле могла бы отказаться. – Присаживайся.

Я вернулась в кресло, а Беран занял второе.

– Рравеш назвал тебя своим другом, Ирби. И ты за него отчаянно просила, в то время как на тебе его поводок. Так кто он тебе всё-таки: хозяин или друг? Ты же не собачка, Ирби, чтобы совмещать.

Тон у мага достаточно мягкий, а вот взгляд – острый и холодный. Под этим взглядом у меня даже мелькнула не самая смелая мысль – ответить "не знаю", но я всё-таки сказала правду. То, как чувствовала:

– Друг.

Маг помрачнел.

– Ты считаешь, что друзей держат на поводке, Ирби?

– Он меня отпустит. – Увы, звучит неубедительно даже для меня самой.

Вот и маг в кресле напротив качает головой:

– Тот Рравеш, которого я когда-то знал, может, и отпустил бы. Но тот Рравеш, – Беран мастерски подчёркивает интонацией слово “тот”, – скорее бы умер, чем стал некромантом.

– Он не хотел, – говорю я. – Так сложились обстоятельства.

– Какая разница, Ирби? Не хотел, но стал. Скажи ещё, что он хочет тебя отпустить, но не может, – усмехается мне в лицо верховный маг Империи. – Людей судят за дела, а не за намерения.

Я молчу. Жду. И после паузы снова говорит маг:

– У нас с тобой, дочь, – я вздрагиваю от такого обращения, но Беран делает вид, что не заметил, – всего два варианта. Первый – я прямо сейчас забираю Рравеша в подвал, к утру он будет мёртв, а ты свободна. Минус этого варианта – тебе будет очень, очень больно, так же как ему.

– А второй? – увы, с тем, чтобы скрыть страх от первого варианта, я не очень-то справилась. А всё истинный облик – в нём куда сложнее управлять своим телом и лицом.

– Вот, – маг достаёт из кармана небольшой флакон с мутно-серой жидкостью. – Сегодня на ужине он получит пять капель, завтра ты дашь ему шесть, послезавтра семь… и так до двадцати.

– Что это? – я кусаю губы, с подозрением разглядывая жидкость. Какая-то она… мутная. Во всех смыслах.

– Это средство дают оборотням, которые не могут справиться со второй ипостасью, чтобы они… оставались людьми.

Звучит почти безобидно, ведь паладин и так человек, вот только…

– Что оно сделает с Рравешем?

– Разрушит ту часть мозга, которая позволяет обращаться с магией. Так что фактически он даже перестанет быть некромантом, – усмехается Беран, только что-то невесело. – Поводок отпадёт сам собой. И если чёрная сила его ещё не слишком изменила, он даже останется жив. Может быть, даже в своём уме.

Если… может быть… Увы. Даже я понимаю – Кристиан Рравеш был очень, очень сильным магом. Так что повреждения мозга будут слишком велики.

– Третий вариант, пожалуйста, – тихо говорю я, возвращая флакон магу.

– А третьего не будет, Ирби, – жёстко говорит Беран, и, кажется, впервые его тон совпадает со взглядом, вот только от этого ничуть не легче. – Некромант обречён. Ради тебя я готов дать ему лишнюю пару недель и надежду на хоть какую-то жизнь. Это всё.

– Когда надо ответить? – я пытаюсь встать с кресла, и с нарастающим ужасом понимаю, что ничего не выходит. Мягко, но настойчиво на меня давит невидимая сила. Видимо, сила родительской любви, – мрачно и исключительно про себя кривлюсь.

– Сейчас, Ирби. Либо ты клянёшься, что будешь его поить вот этим, и ни словом, ни жестом, ни взглядом, ни действием, ни бездействием не дашь ему об этом знать, либо я сейчас же приступаю к первому варианту. Он своей определённостью нравится мне куда больше.

– Вот она какая, отцовская забота, – всё-таки не удержавшись, язвлю я. Но Берана не пронимает, он абсолютно убеждён в своей правоте.

– Да, Ирби. Действовать в интересах детей – это не значит потакать их слабостям и глупостям.

– Мне не пять лет, и речь не о конфетах, – огрызаюсь я.

– Большие детки – большие бедки, – в тон отзывается маг. – Итак?

Я меняю облик на кошку, потом на птичку, на змею, на самого Берана, – маг грустно усмехается, узрев себя в обрывках женского платья, но всё бесполезно. Я всё так же не могу встать с кресла. Если бы я умела, как вампир Филипп, становиться туманом… но я не умею, да и с верховным магом в его доме мне точно не совладать… И отсроченные неприятности куда лучше немедленной смерти.

– Ладно, обречённо выдыхаю я, не выдержав зрелища идущего к двери мага. – Но ты устроишь ему встречу с Кирреей завтра же.

Спорить и торговаться с верховным магом, который ещё и в разы старше и опытнее, и на чьей стороне огромная магическая сила, и ещё куча других преимуществ – совершенно безнадёжное дело. И умом я это понимаю, но… послушно принесённая клятва жжёт хуже калёного железа, мешает спокойно дышать и ощущается чуть ли не металлическим ошейником, теснее, острее, больнее магического поводка.

Это стыд за своё бессилие, за свою слабость, за подлость, которую я собираюсь совершить. В тёмных глазах мага мерещится сочувствие, но его так мало по сравнению с непреклонностью и уверенностью в своей правоте…