Веранда в лесу - [19]

Не ответив, Х а б а р о в  уходит.

Я верю в приметы: сядем перед дорогой.

Сели. Чепраков ушел в глубину, вернулся и сел.

Пурга нас задавила. (Вынул листок.) Радио: сто сорок груженых самосвалов припухли у перевала. Через день-два ручьи побегут с гор. Весна! Пока стоит зимник, дорогу обязаны пробить, все грузы кинуть за Бабановку. Даю контрольное время: тракторная колонна выходит в десять ноль-ноль, и все, кто в силах держать лопату, выходят с колонной. Комсорги — в бригады. Измаилов, контрольный срок дан.

Ушли все. Остались Лена и Чепраков.

Л е н а. Вы больны?

Ч е п р а к о в. Попрощаться хотите?

Л е н а. У вас нехороший вид.

Ч е п р а к о в. Здоров.

Л е н а. Давно я вас не видела… Вы как будто другой стали. До того другой, что мне хочется спросить: как вы жили все это время, Чепраков?

Ч е п р а к о в. Рассказать?

Л е н а. Не надо. Следила за вами на почтительном расстоянии. Трудно вам было… (Просто.) Чем могла, помогала.

Ч е п р а к о в. Спасибо. Я тоже, пожалуй, каждый ваш шаг знаю. Когда вы едете?

Л е н а. Вы не знали, что отцу разрешен перевод?

Ч е п р а к о в. Не знал. Третьего дня как обухом.

Вдали появился  П а т л а й. Показал на часы. Ушел.

Вы помните, Елена Николаевна, мы говорили?

Л е н а. Мы говорили с вами только на совещаниях. Ах да, один раз, в январе, вы звонили из Красноярска.

Ч е п р а к о в. Вы подошли к телефону.

Л е н а. Не я нужна была вам, нужен был кто-то из планового отдела. Вы испугались, не знали, что сказать.

Ч е п р а к о в. У меня голос перехватило. А вы трубку положили. И не ответили на вопрос…

Л е н а. Я прежде всего не ответила внимательным телефонисткам. А вам… Помню я ваш вопрос. Так это было не похоже на вас.

Ч е п р а к о в. Как мне жить без вас, Николаевна?

Пришел  М а м е д. В глубине появился  Т о л я.

М а м е д. Колонна вышла. (Помедлив чуть.) Вернулся вездеход. Синицына нашли, обморожен сильно. Ноги.

Ч е п р а к о в  постоял миг и стремительно вышел. Ушел и  М а м е д. Лена села, задумалась.

Т о л я. Едем на девятый? Или ломаем? Елена Николаевна!

Л е н а. Едем!

Квартира Абросимова не изменилась. Хозяин ходит. За столом  К а м и л.

К а м и л. Я, конечно, восточный человек, но все же я ему не Рашид Бейбутов. Песни петь не умею!

А б р о с и м о в (ходит). Ссориться бы не надо.

К а м и л. Согласен. Не надо. (Мягко, чуть улыбаясь.) Вы как-то сказали от доброты: «Он человек яркий». А знаете, это, правда, на чей взгляд, но ведь это — минус.

А б р о с и м о в (ходит). Где же Лена?

К а м и л. Отношения построим по системе двойной резолюции.

А б р о с и м о в. Есть такой термин?

К а м и л. Есть практика. Руководитель пишет резолюцию. Главбух не согласен — аккуратно пишет протест. На той же бумаге. Повторная резолюция руководителя спор решает, но главбух уже ответственности не несет. (Улыбается.) Вот такая простая система. А ссориться мы не будем, нет! И кричать не будем.

А б р о с и м о в. Где же Ленка?!

Входит  Х в а т и к. В руках ящик.

Х в а т и к. Подойдет?

А б р о с и м о в. Спасибо, Тимофей Аверьяныч. Нужен еще один, примерно того же размера, для энциклопедии.

Х в а т и к. Сколотим!

А б р о с и м о в (сует Хватику деньги). Ну, помяните рюмочкой.

Хватик, не взяв деньги, уходит.

(Неловко вдруг.) Вы твердо решили остаться?

К а м и л. А почему нет?

А б р о с и м о в. Конечно… но я подумал… Не знаю… Может быть, сама формула утверждения смущает вас…

К а м и л. Нисколько. Исполняющий обязанности — для начала не так уж плохо… (С улыбкой.) Исполняющий обязанности — чьи? В а ш и. (Поднял рюмку.) Давайте, Николай Николаевич! Превосходный вы человек!

А б р о с и м о в (смущен). Ну-ну, Агишев! Давайте! (Чокается, пьет.) На меня это зелье действует отвратительно, чертики в голове… Вам полная воля, а я — пас!

К а м и л. А ведь первый раз вижу вас пьющим!

А б р о с и м о в. Ваш приход…

К а м и л. Нет, нет, бутылочка стояла и была начата.

А б р о с и м о в. Да как-то так… Вы единственный, кто вспомнил о моем отъезде и пришел… Хотя я никого не ждал… А почему вы пришли, я, собственно, тоже не понимаю…

К а м и л. Вы немало для меня сделали.

А б р о с и м о в. Я не на первой стройке, Агишев. Отъезжающий всегда вроде покойника. (Споря сам с собой.) Но я не покойник! Нет! Я много работал и еще поработаю. (Ходит.) Поеду на Урал. А здесь что ж… Болото они пройдут без особых жертв, теперь это ясно. Вы понимаете, что меня пугало?

К а м и л (осторожно). Вопрос организации?

А б р о с и м о в (быстро, внимательно взглядывает на него). Не надо, Камил Сабирович. Вопрос престижа никогда не был для меня главным. Я рад, что все так хорошо идет. Случалось, я был высоко вознесен, случалось, ошибался, не в этом суть, нет! (Показывает на голову.) А знаете, чертики есть! (Садится на ящик.) Странно…

К а м и л. Что?

А б р о с и м о в. Животные мы — привыкаем где угодно!

К а м и л. Не сказал бы, что я привык.

А б р о с и м о в. Вам это кажется. Вы никуда не уезжаете. (Помолчал.) Как будто ничего не случилось… Совсем ничего! Просто не сработались два человека, один уезжает. И ему грустно. (Начинает складывать книги.) Когда люди долго живут рядом, они начинают понимать друг друга по взглядам, даже по учащенному дыханию. Очень хорошо понимают без слов.