Веранда в лесу - [148]

Светлана Николаевна с грустью смотрит на нее.

После того как Вася подал докладную, он ровно через минуту был в лаборатории у Пахомова и сам сказал ему все. Пахомов поблагодарил. Получилось открыто, честно, но я не знаю, как поведет себя Аня.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Все субботы они пили чай на веранде. Сегодня, Катя, я не могу их не позвать.

К а т я. Тогда я уйду.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (негромко, сухо). Уходи.

Постояв с опущенной головой, К а т я  уходит.

Л и д а. Ты видала ее лицо? Видала? Дай закурить.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Не нужно тебе начинать.

Л и д а. Нужно. (Закуривает, тихо.) Ты куда, Борис?

Ч е л о з н о в. Куда я? На речку. Выкупаюсь. (Уходит.)

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Садитесь, Иван Степаныч.

Ч е р в о н и щ е н к о (садится, вздохнув). Сегодня суббота, областные организации закрыты. В понедельник надо ехать, советоваться. Нагрянет какая-нибудь комиссия… Утром потребовал у Пахомова объяснительную записку, он принес, я просил переписать — отказался. Детская записка! Неумная, детская! Не ошибался, не заблуждался ни в чем, все делал сознательно и убежден, что запасы меди огромны. (Пройдясь, снова садится.) Не люблю выходные дни! Не знаешь, как жить, чем занять себя.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Что с вами нынче?

Ч е р в о н и щ е н к о. Коровин предлагает засесть за карты.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (смотрит на него изумленно). А на озера разве не едем?

Ч е р в о н и щ е н к о. Что-то не получается… Не знаю!

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (молчит, отвернувшись. Потом, сдерживая слезы). Ну, что ж… в карты так в карты! Я как солдат, Иван Степаныч. Как будет приказано. Идите расчерчивайте бумагу. Капризы Сергея Викентьевича мне начинают надоедать. Идите расчерчивайте! (Садится за стол.)

Лида спокойно гасит окурок, уносит самовар.

Что это значит, Иван? (Плачет.) Скажи, пожалуйста, что?

Ч е р в о н и щ е н к о. Ты совершеннейший ребенок, Светлана. Нельзя быть такой, нельзя!

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (плача, смотрит на него). А какой надо быть? Скажи мне. Я твоя любовница. Я не знаю, нужно говорить с любовницами, нужно им что-нибудь объяснять? Что, Иван, Надежда решила ехать? Да?

Ч е р в о н и щ е н к о. Да. Вот видишь, все поняла, все ясно, а ведешь себя как девочка… Зачем же плакать?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Не знаю, Иван. (Идет по веранде, плача.) Вчера в шестом часу вывела Чалого, села в седло, помчалась и все время думала о сегодняшнем дне… Вымыла полы в нашем домике, выскребла, окна вымыла… Даже стыдно, до чего думала об этой поездке! Вернулась в темноте, утром мяса нажарила, лепешки спекла…

Ч е р в о н и щ е н к о. Ну вот и Надежда нажарила, напекла.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (улыбаясь сквозь слезы). Молодец она. Теперь всегда будет на озера ездить… И в прошлую субботу поехала. Лиде письмо прислала…

Ч е р в о н и щ е н к о. Что написала?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Не знаю… Ты прости меня. Я должна знать место. Да, нужно знать место. Это глупые слезы, Иван. Просто я никогда не была любовницей…

Ч е р в о н и щ е н к о. Нельзя быть слабой, Светлана.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Не сердись. Прав! Я не должна расстраивать тебя. И без того все тревожно и неизвестно, что будет, надо знать свое место. Я помню вечер, когда это случилось у нас… Катя уехала в свадебную поездку, Лида — в город. Осталась одна. А теперь думаю: зачем все? Катю я потеряла, Лида относится прохладновато, критически, Колю, чувствую, я тоже почти потеряла, не понимаю его… Ты говоришь: нельзя быть слабой. Но я сильнее тебя. Я всех вас сильнее. Эти слезы — глупость. Сколько мне нужно было сил, когда умер мой Женя, никто не знает. Шесть лет прошло. Уже шесть лет! И все равно я одна.

Появляется выспавшийся веселый  К о р о в и н.

К о р о в и н. Мир дому сему! Уф! (Садится.) Хорошо у вас! Даже в жару, даже в пожар. И пожары волшебные какие-то… В городе ритм жизни убыстряется, растут шумы. Эти субботы и воскресенья исцеляют меня. Как насчет карт?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Все готово. Можно сесть.

К о р о в и н. Боюсь спросить, родная, вы плакали?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Я очень хочу играть в карты.

К о р о в и н (улыбаясь неловко, оглядываясь). А Лидуша?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Самовар кипятит. Ваш любимый старый вкусный самовар на еловых шишках…

К о р о в и н. Чудесно! Лидуша будет играть?

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Попросим.

К о р о в и н. А я сам попрошу, у нас с ней нежные контакты. Лидуша играет с перцем, как мужчина… (Встает.) О, саперави! (Разглядывает этикетку.) Умная вещь!

Ч е р в о н и щ е н к о (с усмешкой). Что в нем умного?

К о р о в и н. В нем то умно, брат, что ничего другого в жару пить нельзя. Однако чай сейчас лучше. Ну, иду на переговоры с Лидушей. (Посмеиваясь неловко, уходит.)

Ч е р в о н и щ е н к о (тихо, мягко). Мы поедем в среду.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (помотав головой). Нет, Иван, не поедем. (Молчит.) Не говори об этом сейчас, а то я опять заплачу… (Вытирая слезы, спокойно.)