Вера и упование - [16]

И вот мы находим в Талмуде рассказ о том, как Шимон Амсуни (в другой версии — Нехемия Амсуни) трактовал все слова эт, какие есть в Торе (эт — на языке Торы служебное слово, без которого также можно вполне понять текст, а согласно традиции все, что выходит в Торе за рамки строго необходимого для понимания, сообщает нам что-то новое и потому нуждается в толковании). Когда он дошел до стиха: «Г-спода, Б-га твоего бойся…» (Дварим 6:13), начинающегося со слова эт, и не знал, как трактовать его в этом случае, то он отказался от всего, что учил раньше (поскольку даже одно исключение отвергает правило) (Бава кама 41б). После него пришел раби Акива и объяснил: в данном стихе «лишнее» слово эт «прибавляет» мудрецов Торы, которых тоже следует бояться, как и самого Г-спода.

Таким образом, учит нас Тора, что наиболее возвышен и любим Всевышним из всех людей тот, кто достоин звания мудреца Торы; он — возвышен и драгоценен настолько, что раби Акива позволил себе приравнять почтение и страх, которые надлежит испытывать перед ним, с почтением и страхом перед самим Всевышним, будь Он благословен, и вывести это указанным путем из стиха Торы. И если это так, то мы можем, познав пути, которыми приобретается звание мудреца Торы, понять из этого, какие из дел наших особо любимы Им, чтобы делать их на этой земле во все дни нашей жизни. 23

Перед нами возникает вопрос: каким должен быть мудрец Торы, и к чему обязывает это высокое звание? В чем его суть, и в чем его сила? Рамо, будь благословенна память о нем, сумел в немногих словах дать нам живое и яркое, сияющее светом Торы описание (Йоре дэа 243:2): мудрец Торы умеет углубленно изучать и обсуждать законы Торы, самостоятельно разбираться в большинстве мест Талмуда, в комментариях на них и в связанных с ними постановлениях гаонов. Ясно из этого, что мудрец Торы — это большой знаток алахи, умеющий углубленно изучать и обсуждать ее по правилам, получаемым по традиции из поколения в поколение, и изучивший уже большую часть Талмуда. Если же он не таков, то, даже если он изучал агаду и книги о нравственности и страхе перед Всевышним, он не достоин звания мудреца Торы, и не пользуется льготами, установленными алахой для мудрецов Торы (хотя Тора и является главным его занятием и специальностью), пока не будет способен к упомянутому глубокому изучению алахи в большинстве мест Талмуда в согласии с алахическими авторитетами, как пишет об этом Рамо.

И также царя Шломо назвал Всевышний мудрецом, когда тот учредил эрув (см. выше) и постановил делатьнетилат ядаим (омовение рук), и тем добавил к мудрости Торы ту мудрость, что содержится в законах этих двух заповедей. И сказали наши мудрецы, что в тот час, когда учредил царь Шломо эрув и нетилат ядаим, вышел голос с Неба и провозгласил: «Сын мой, если мудро твое сердце, то радо этому и мое» (Эрувин 21б).

И еще сказали наши мудрецы: Что означают слова «…ибо ласки твои лучше вина» (Шир а-ширим 1:2)? …Сказал рав Дими: «Сказал еврейский народ перед Всевышним: Владыка Мира! Слаще для меня любовные беседы с Тобой, чем вино Торы!» (Авода зара 35а). Объясняет там Раши: «любовные беседы» — это слова мудрецов, а «вино Торы» — это Тора письменная. Наши мудрецы ввели множество постановлений, исполнение которых базируется на многих тонких и глубоких законах, требующих для своего понимания острого, изощренного ума, и еврейский народ гордится тем, что сладостны ему слова мудрецов. 24

Совершенно справедливо, что все похвалы в адрес того, кто обладает мудростью, оправданны только при условии, что мудрости его предшествует Б-гобояз-ненность, и не воцарится мудрость в глухом и бесчувственном сердце. Ибо ощутить вкус ее способна лишь утонченная душа, вознесшаяся высоко над обыкновенными желаниями и устремлениями простого смертного и странствующая в высших мирах, где познает она вкус тоски по источнику мудрости и вожделение к нему; душа, возжаждавшая понимания бесконечного, нашедшая усладу в лоне мудрости, ибо больна любовью к ней…

И не приходит мудрость Торы, пока не сольются вместе мощь глубокого ума и страх перед грехом; чаша, где смешаны эти две вещи, станет уделом мудреца на все его дни, и это — вино возлияния его навеки. Действительно, Тора и трепет перед Всевышним — это как материя и форма, которые образуют совместно всякую вещь в этом мире, и тот, кто не обрел этого трепета в должной мере, даже если одарен он от природы острым и отточенным умом, не удостоится Торы в полноте ее и совершенстве, и весь путь его будет извилист, обилен препятствиями, отступлениями от истины и ситуациями, о которых сказано на языке Талмуда: «не смог понять предмет (обсуждения) должным образом» (как это требуется, чтобы правильно вывести закон). И тот внутренний свет, который должен сопутствовать свету разума, чтобы устранять все препятствия с дороги и, проникая внутрь, дойти до самой точки истины, столь утонченной и неуловимой, — это страх перед Б-гом, чистый и возвышенный, и у кого нет его, у того нет чувствительности, которой наделяет человека утонченная душа, и недоступно ему сияние мудрости — дочери Небес. Разум его лишен силы различать между истиной и ложью, и мудрость его изменяет ему на каждом шагу.