Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" - [39]

— Ну, здравствуй, Генрих, — окликнул его Кэно, присаживаясь на постели.

— Как себя чувствуешь? — спросил Генрих.

— Чердак раскалывается, — прорычал Кэно, пытаясь ощупать ладонью правую половину лица, но Вайнер остановил его:

— Не вздумай! И вообще, какого черта ты встал?!

Кэно усмехнулся, все еще чувствуя сильную боль во всей правой половине головы:

— Скажешь, мне нужно лежать, да? От меня ты этого не дождешься. Кстати, я не чувствую никаких изменений, кроме того, что у меня дико ноет башка! Непорядок, Вайнер…

— Я еще не активировал его, — пояснил хирург. — Нужно было подождать, пока нервы приживятся к имплантату окончательно. К тому же, я не был уверен, что не будет отторжения.

Генрих приблизился к нему, надел перчатки и взял инструменты. Он протер правый висок анархиста дезинфицирующим раствором и разрезал кожу около пластины. Кэно стиснул зубы и прорычал что-то нецензурное, когда хирург взял какой-то инструмент и погрузил его в рану. Вайнер закончил процедуру, наложив пару швов на место разреза.

— СВД мне в зад, вижу! — ошеломленно воскликнул Кэно.

— Когда пройдет головная боль, объясню тебе, как управлять механизмом, — сообщил немец.

Кэно осторожно встал с постели и начал одеваться в свою одежду.

— Далеко собрался? — укоризненно спросил Генрих.

— В холл. Поглядеть, как это смотрится.

В холле еще не горел свет, коридоры наполняла темнота. Анархист подошел к зеркалу на стене. Пылающий кроваво-красный электронный глаз озарил стальную пластину на его лице, отголоски красного света горели даже где-то в глубине левого, живого глаза.

— Я выгляжу, как откровенный негодяй! — прошептал Кэно, зловеще скаля зубы.

* * *

Среди погибших во время взрыва комплекса зданий был некий Даниэль Блейд. Он отнюдь не был какой-то известной личностью, обычный охранник. Его смерть ничем не была отлична от тысяч других, таких же, как он, молодых людей, но его сестре казалось совершенно иначе.

8. Над пропастью

Холодный ветер развил светло-русые волосы Кобры. Мимо проносились поезда, вдали мерцали огни ночного города. Двадцать шесть лет жизни виделись ему все более и более бессмысленными и никчемными вот уже два часа подряд на этом мосту.

Вот уже три года, как настало новое тысячелетие, а за спиной все те же поезда, под ногами все тот же мост, все тот же город вдали. И он, Кобра, все тот же, пусть раньше он просто прогуливался по этому мосту, а теперь хотел здесь свести счеты с жизнью. А ведь тогда, десять лет назад, становясь наркоторговцем, он где-то глубоко в душе таил опасение, что для него все кончится именно так. Легко разбиться об асфальт, упав с моста. Трудно разжать руки, которыми вцепился в периллы, и сделать твердый шаг вперед. Он стоял уже два часа и не мог совладать с собой.

— Я слишком слаб, чтобы жить, — сокрушался он, — но я и слишком слаб, чтобы умереть.

Пять лет он был одним из «Черных драконов», и пять лет он слышал в свой адрес одно и то же:

— Ты не способен сдерживать свои эмоции! Ты бежишь прочь, когда нужно бороться! Салага! Ты не уверен в себе, твой страх неудачи в любой момент может заставить тебя предать! Ты слабак.

За эти пять лет он изменил свое мнение о Кэно. Кобра понял, что это человек, которого хочется уважать, по-настоящему одержимый своим делом, хладнокровный и непоколебимый, не привыкший сдаваться или отступать. Но он не смог изменить мнения Кэно о себе. Два месяца назад он не выдержал и сбежал из клана. Два месяца он бесцельно скитался по миру, пытаясь укрепить силу своего духа. И чем кончились его старания? Двумя часами, проведенными на мосту в попытке самоубийства, и на то не хватало сил…

— Прыгай! — выкрикнул за спиной хриплый голос, и сильная рука ударила Кобру в спину. От неожиданности он не успел зацепиться за что-нибудь руками и сорвался вниз.

Кто-то с силой схватил его руку, и парень почувствовал сильную боль в запястье, но на некоторое время его жизнь была спасена. Он поднял вверх глаза, хотя их заливал холодный липкий пот. На мосту стоял небритый темноволосый мужчина в тяжелых армейских ботинках, штанах защитного цвета и черной куртке с капюшоном, который ветер сбросил с его головы. На его груди раскачивался на цепочке крест, в левом ухе сверкала серьга. Правую половину его лица закрывала серебристая металлическая пластина, буквально вживленная в тело, глаз заменял пылающий красный шар. Преодолевая ужас, Кобра пытался вспомнить, где он мог видеть этого человека, чей взгляд видел душу насквозь.

— Что, страшно? — спросил человек и резко отпустил руку Кобры, но тут же перехватил ее в воздухе другой рукой. Его взгляд прошел сквозь тело парня ледяным буром, оставив за собой панический страх.

Все тело Кобры била крупная дрожь, он чувствовал пульсацию каждого сосуда в своем теле. Он пытался выговорить хоть слово, но дар речи предательски покинул его. Мысли о желании жить переплетались с вопросами о том, кто этот странный человек и что ему нужно, пока все воспоминания, догадки и эмоции не слились в один безумный выкрик:

— Кэно!!!

Кэно засмеялся.

— Что, сопляк, теперь захотелось жить? Теперь понял, какая идиотская идея стукнула в твою безмозглую башку?!