Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" - [107]

Кэно показалось, что так он провел несколько часов — просто лежал с закрытыми глазами, но не погружался в сон. Потом задремал, но боль не покидала ни на секунду — спина словно лежала на раскаленных углях. И так всю ночь.

Когда анархист открыл глаза, первое, что он ощутил — голод. Ужасный голод… Вдруг почему-то понял, что прошла не одна ночь. Он был в отключке двое, а то и трое суток! Что же это с ним произошло?

За окном шуршал мелкий густой дождь. Свинцово-тяжелое небо нависло над землей так низко, словно пыталось раздавить этот никчемный город. Сухая мертвая ветка тополя, стучащая в окно, намокла и выглядела еще более отвратительно, чем обычно. На улице, не смотря на дождь, стояли и разговаривали два человека.

— Он три дня не выходит из комнаты и не ест, — говорил Генрих Вайнер. — Это ведь ты носишь ему еду?

— Да, я, — отвечала на вопросы немца Кира.

— И не боишься?

— Чего?

— Просто предупреждаю — будь поосторожней. Сколько волка не корми, а либидо свое возьмет, — намекнул Генрих.

Кира недовольно фыркнула:

— Фриц, ты сильно много читал Фрейда!

Кэно решил встать с постели и подойти к окну. Он сбросил на пол простыню, окончательно растерзанную в клочья и пропитавшуюся кровью. Террорист протер заспанный левый глаз и вдруг одернул руку, как от огня — чешуя появилась даже на скуле. Она была еще совсем мягкой и свежей, и прикосновение к ней взывало боль. Спину продолжало печь. Кэно хотел сесть, но тут его взгляд остановился — на мятую простыню плавно лег длинный (около полутора метров) чешуйчатый черный хвост с костными шипами по всей длине. Его край ритмично вздрагивал. Тут же Кэно осознал, отчего так болела спина — он присел на кровати и расправил плечи, косясь на отходящие от его лопаток огромные кожистые крылья. Да, крылья! Сверкающая черная, будто налакированная чешуя, под которой проступали крупные кровеносные сосуды, покрывала их. Человек-дракон сидел спиной к окну, и в лучах полуденного солнца, пробившегося, наконец, сквозь обложные дождевые тучи, крылья в размахе около четырех метров просвечивались насквозь, словно сгорая изнутри алым огнем. Кэно начал колотить озноб. Он испытывал смешанные чувства. Он восхищался этим преобразованием с уверенностью, что даже разработчик эксперимента не ожидал подобного; с другой стороны нахлынул страх того, что он уже не был человеком.

Человек-дракон встал и тщательно обследовал собственное тело в поисках еще каких-либо изменений. Убедившись, что больше ничего в нем не поменялось, он застегнул разодранные сзади хвостом брюки, подпоясав их ремнем, который весьма удачно лег между двух костных шипов. Кэно чувствовал прилив сил, но голод все же сильно ослабил его. Ожидание становилось невыносимым — он вышиб заколоченную дверь ногой с поразительной легкостью и побежал в кухню. Пока он шел по коридору, крылья начали слушаться его, и Кэно сложил их за спиной. В холодильнике было только сырое мясо, но это его не остановило. Дракон рвал клыками мясо, зубы начали болеть — пища была очень холодной.

— Кэно, ты вышиб дверь! — возмущенно и ошеломленно закричал Кобра, бредя по коридору. — Перед этим ты разбил окно, распилил стол! Я уже молчу о том, что ты сделал со стеной, когда заколачивал дверь! Тебе не казалось, что ты слишком много себе позволяешь? — задал он риторический вопрос, войдя на кухню. — Нет, ты, конечно, лидер клана, но смею напомнить, что это мой дом, и… — он замер в оцепенении. — Твою мать!

Кобра покосился на чешую, огромные крылья, хвост и хотел рвануть прочь отсюда, но ноги не слушались его. Кэно развернулся, извившись всем телом, и гневно уставился на парня, левый глаз его налился кровью. Ему не нравилось, что этот сопляк попытался командовать им. Кэно схватил Кобру за горло и, подняв над землей, прижал его к стене.

— Ты мою мать не трогай, — прорычал он совсем невнятным ревом, — а то я твою прабабушку вспомню!

Дракон отшвырнул парня в сторону, как паршивого котенка; тот упал на стол.

— Ты совсем сбрендил! — сползая со стола на пол и ощупывая ладонью ушибленную спину, простонал Кобра и тут же пожалел о сказанном — от таких слов Кэно совсем озверел и готов был убить парня.

Его спас Джарек, пришедший пообедать. Анархист явился как нельзя вовремя. Заметив случившееся, он подбежал к окну и круто распахнул его, так что рама заехала Кэно по затылку, он растянулся на полу без сознания.

— Отдохни, дракончик! — бросил Джарек, подавая руку Кобре.

Парень поднялся на ноги. Спина продолжала ныть.

— Похоже, ты перестарался, — он указал Джареку на оконную раму — на белой краске остался след крови. — Ты ему голову разбил.

Анархист испуганно бросился к товарищу. Кровь испачкала его волосы на затылке, вокруг рассеченной кожи.

— Боже Праведный! — проронил Джарек.

Он взял со стола кухонный нож и поднес лезвие к лицу главаря. Когда лезвие запотело, он немного успокоился — это значило, что Кэно дышал. Джарек вытащил из кармана жилетки платок и попытался остановить кровь. Кровотечение было очень сильно, липкая кровь перепачкала руки анархиста, ему от этого стало страшно и дурно.

— Вайнер! — закричал Джарек. — Помоги! Вайнер!