Вера и пламя - [13]

— Что Ваун с ней сотворил? — с трудом сглотнула Мирия. Одни лишь мысли о таких вещах причиняли ей боль. — Какие ужасы сумели пробить ее щит веры?

— Колдуны в состоянии заглядывать в самую глубину человеческой души. Они отыскивают там трещины, которые мы ото всех прячем, и превращают их в зияющие дыры. Пожалей свою сестру, Мирия, и молись Катерине, чтобы тебе никогда не выпало то, что пережила Иона.

Оставшись одна, Мирия встала на колени перед алтарем и вознесла молитвы святым и Богу-Императору ради сохранения Ионы. Стать сестрой-репентисткой означало отбросить любые мысли о выживании и драться, будучи одержимой праведной страстью. Подгоняемые в битву хлыстами своей госпожи, репентистки по праву считались самыми яростными и ожесточенными из боевых сестер. Их бесстрашные атаки повергали врагов в дрожь, когда те пробивались сквозь строй еретиков, размахивая мощными цепными мечами-эвисцераторами. Долг репентистки Императору считался выплаченным, если она умирала или получала прощение. Говорили, что они пребывали в том благодатном состоянии, к которому стремятся все, но мало чье сердце настолько чисто, чтобы его постичь. Каждый день и каждый вздох этих женщин сам по себе являлся актом самонаказания и покаяния во имя Золотого Трона, а свою праведность они превращали в оружие, столь же острое, как их смертоносные мечи.

Прежде Мирия видела репентисток на поле боя, но не могла представить среди них одну из своих сестер. Искренность жертвы Ионы поразила ее в самое сердце; придется сильно постараться, чтобы оправдать эту жертву. В тот самый миг Мирия поклялась, что добьется того, чтобы Торрис Ваун был предан суду.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Люк раскрылся, подобно разводному мосту, позволяя порывам благоухающего предрассветного воздуха Невы ворваться в грузовой отсек. Задумчиво потирая свою физиономию, пилот шаттла смотрел на трех женщин у края люка. Он размышлял о том, удастся ли ему получить особое разрешение на время Благословения за то, что он перевозит адептус Сороритас с орбиты на землю. Само по себе это не имеет большой значимости, но они — святые женщины, а это должно как-то отразиться на его ежегодных десятинах.

Самая высокая, темнокожая и кудрявая женщина одарила его предостерегающим взглядом темных глаз. Пилоту хватило ума все понять и сделать вид, будто он занят плохо прикрепленной грузовой сеткой. Лучше не вмешиваться и позволить им спокойно завершить свои дела. Как только она отвернулась, пилот вновь украдкой взглянул на троицу. На протяжении всего пути, пока он лавировал по воздушным коридорам, направляясь к портовому комплексу Норока, они держались вместе, тихо переговариваясь в задней части отсека. Время от времени миловидная шатенка тихо всхлипывала, а другая, стройная смуглянка — самая красивая, с точки зрения пилота, — все пыталась шепотом ее успокоить.

Будь они боевыми сестрами, он ни за что бы не рискнул остаться с ними в одном помещении, но Сестры Битвы многолики, а эти три были простыми медичками. Сестрами-госпитальерками, как они сами себя называли. Пилот расслабился, представляя, как он мог бы ночью развлечься с ними в постели.

Словно почувствовав его настрой, высокая сестра отделилась от группы и подошла к пилоту.

— Не могли бы вы оставить нас на пару минут? Одних.

— Ну, — забуксовал он. — Тут вот какое дело… Вы сказали, что это не займет много времени. А мне еще нужно забрать с платформы коммерческой станции скоропортящийся груз для эпикурейцев города Метис, — пилот неопределенно махнул в сторону океана. — Я не могу просто так терять время.

— Нет, — возразила женщина, — можете. И будете! Я — служительница Божественной имперской церкви. Догадываетесь, что это значит?

— Я должен… выполнять то, что вы скажете?

— Рада, что мы поняли друг друга. — Она повернулась к нему спиной и направилась обратно к своим сестрам, спускающимся на площадку космопорта.

— Ты точно не хочешь, чтобы сестра Зоя или я пошли с тобой? Тебе ведь не обязательно нести бремя скорби в одиночку, Верити.

Девушка с трудом сглотнула, глядя, как первые лучи восходящего солнца венчают далекие горы. Ветер доносил соленый морской воздух.

— Инара, нет. Вы и так достаточно много сделали для меня. — Верити выдавила слабую улыбку. — Дальше я должна справляться сама. Это дело семьи.

— Мы все семья, — мягко сказала Зоя. — Все мы — сестры, связанные если не кровью, то долгом.

Верити покачала головой.

— Благодарю вас обеих за то, что сопроводили меня, но работа ордена на дальних лунах важнее. Какое-то время палатин сможет обойтись без меня, но не без вас. — Она взяла свою сумку у Зои и слегка поклонилась им обеим. — Аве Император, сестры!

При последних словах сестра-госпитальерка достала из кармашка черный траурный платок и повязала его на шею.

Прощаясь, Инара нежно прикоснулась к руке сестры.

— Мы будем молиться за нее, — пообещала она, — и за тебя.

— Аве Император! — сказала Зоя, когда люк начал подниматься.

Покидая посадочную площадку, Верити всего раз обернулась, чтобы посмотреть, как грузовой шаттл поднимается в светлеющие небеса, оставляя за собой выхлопы грязного дыма. Она отряхнула грязь с красного подола своего одеяния и направилась через порт, держа в руке пачку бумаг и печатей с разрешениями.