Вера - [2]

– Если ты сломаешь ее, я не смогу охотиться. – Я не просил и не угрожал. Просто говорил, не опуская руки. – Пока не взращу новую, а на это уйдет не меньше трех лет. Подумай хорошенько, человек. За три года они расплодятся вдесятеро против прежнего, и тогда даже я не смогу их обуздать.

Если взращу. Если тьма и безумие не поглотят меня прежде срока.

-А ты не боишься, что однажды, – она подалась вперед, щекотнув лоб выбившимся из венка колоском, и чуть слышно прошептала, – кто-нибудь захочет поохотиться на тебя?

Я не успел ответить – лес ожил, раскололся сотнями трещин, в которых зашуршали осторожные шаги. Они не спешили, но и не таились – вооруженные люди в бронях, с новыми оберегами навыпуск. Последним из тени выступил волхв в просторном белом одеянии. Оберег на золотой цепи лучился драгоценными камнями. Волхв торопливо окинул поляну взглядом, лишний раз убеждаясь в своем преимуществе, и, успокоенный, самодовольно заключил:

– Вот ты нам и попался, проклятый демон!

– Обычно люди называют меня иначе, – спокойно ответил я, прислоняясь к выворотню. Бугристая, пропитанная солнцем кора надежной броней закрыла спину. Светловолосая с неспешной сноровкой отодвинулась на пяток локтей – ни дать, ни взять, прикорнувшая на завалинке кошка, потеснившаяся ради севшего рядом гостя.

– Ибо не ведают твоей подлинной сути! – Высокомерно возразил он. – В неведении своем они молятся подобной погани и кладут ей кровавые требы на хулу истинному богу, слепо веруя в твою власть над солнцем, ветром, дождем и громом небесным, ниспосланными свыше…

Тучи отозвались негодующим ворчанием. Я поневоле улыбнулся, глядя на заметно поскучневших воинов. Не так уж слепо.

– Я не прошу верить в меня и не мешаю верить в других. Что еще тебе от меня надобно, волхв?

– Волхвами кличь своих прислужников, холодеющих в овражной грязи, – окрысился тот, сдвигая кустистые брови, – мы разрушили твое богомерзкое капище, порубили и побросали в реку кумиров и идолищ…

– Мое? – Я издевательски вскинул брови. – Я там не бываю. Те, кому я действительно нужен, находят меня и без вытесанных в дереве ликов.

– Отныне им некого будет искать, – исподлобья ухмыльнулся волхв, сверкнув холодным волчьим взглядом, – со временем люди забудут самое твое имя, ибо истинные боги – бессмертны. А ты подохнешь здесь, сейчас, развеявшись пеплом без помощи живого огня!

– Все-то ты знаешь, волхв, – медленно проговорил я, плетью воли загоняя промельк страха обратно в логово. Он затаится там, не смея блеснуть в глазах и дрогнуть в голосе, но никуда не исчезнет, не подсобляя и противнику, – уж не обессудь, буду называть тебя по старинке, ты ведь меня тоже не больно привечаешь. А кто эта сметливая девка? Или нынче всякая коровница может ухватить мою стрелу голыми руками?

Волхв едва заметно скривил губы. Да уж, понимаю – излишне сметливая. Договорились, небось, изловить стрелу и сломать перед моим носом, ан не тут-то было! То ли просто заигралась, то ли пособника проучить надумала, чтоб ей, паршивке! Неохотно процедил:

– Бог избрал ее своим орудием, наделив особым даром.

– Попросту говоря, я – ведьма, – без тени смущения уточнила она.

Волхв поморщился, но возражать не посмел. Стрела сдерживала нас обоих. Но, чтобы сдержать саму стрелу, одного дара мало, необходимо знание.

– И кто же обучил ее ловить мои стрелы? Ты?

– Да, я! – Напыщенно подтвердил он. – Мне было ниспослано видение…

Он осекся под двумя презрительными усмешками – моей и ее.

И на миг мне показалось, что на поляне стоим только мы двое. Остальные не в счет, они лишь декорации неведомой игры, испытания, вещего сна, навеянного пытливым серым взглядом.

Но глухо лязгнули стрелы в чьем-то туле, выталкивая в беспощадную явь.

– Значит, ведьма, – помедлив, повторил я, – не менее богомерзкое, но куда более сговорчивое создание. Что он пообещал тебе? Деньги, власть? Избавление от костра?

Она неопределенно пожала плечами:

– А ты ничего не хочешь мне пообещать?

Волхв напрягся, стиснул кулаки, одаривая ведьму далеко не ласковым взглядом. Но я не замедлил с ответом:

– Я не плачу убийцам.

– Надо же, – оправившись от испуга, ехидно скривился волхв, – ты – да не платишь? Ты – идол воинов, идущих в бой с твоим именем на устах?!

– Я покровительствую воинам, – спокойно поправил я, – но войны затеваешь ты.

Иногда они прячутся в людях. Тогда их называют одержимыми – или святыми, не умея отличить святость от бесноватости.

Я смотрел сквозь его пустые глаза – в другие, исполненные злобного ликования. Он осклабился, догадавшись, что дальнейший разговор бесполезен; да и затевался-то ради насмешки, чтобы продлить долгожданный миг торжества.

Я узнал его. Это в него полетела моя стрела.

«Волхв» взмахнул рукой, побуждая приспешников натянуть луки. Те неохотно повиновались, но все медлили со стрельбой, переглядывались, косились на хмурое небо. Вот оно – близкое, подлинное, щетинится над головой, а нового бога что-то пока не видать, не спешит он со знамениями, утверждая в себе… Может, и нет его вовсе?

– Стреляйте же, – поторопил «волхв», чуя растущее смятение, – без стрелы он бессилен причинить вам зло!