Вера Чистякова - [2]

В креслах и на диванах безучастно сидели те, кому уже надоело топтаться возле окошечка. Некоторые дремали.

Вновь прибывший устроился на свободном стуле, закурил. Выпуская изо рта колечки дыма, он искоса изучал собравшихся здесь людей. Нет, человека, встречи с которым он ожидал, в вестибюле не было.

Заметив дверь, ведущую в парикмахерскую, он заглянул и туда. Работали два мастера. Один обслуживал клиента, а другой, насвистывая, правил бритвы. Из зеркала равнодушно глядело намыленное лицо какого-то старика.

Приезжий вернулся на свое место, переставил стул в затемненную часть вестибюля и, сев таким образом, чтобы видеть каждого входящего, стал терпеливо ждать. Звук открывающейся входной двери каждый раз заставлял его настораживаться. Он быстро окидывал вновь появляющегося острым взглядом и с досадой отворачивался.

Люди приходили, уходили. Одни суетились у заветного окошечка, другие, получившие номер или койку в общей комнате, направлялись к лифту. Часы показывали девять.

— Нет, батенька мой, видно, нам сегодня ничего здесь не дождаться! — раздался над головой рыжего хриплый бас толстяка в синей бекеше и лисьем треухе. — Надо, пока не поздно, искать частную квартиру. Оно вроде подороже, но зато надежнее. Могу составить вам компанию, если пожелаете.

— А разве пускают к себе незнакомых? — вопросом ответил вновь прибывший.

— Кому как повезет, а то бывает, что и в отдельных комнатах устраиваются, — тоном знающего человека проговорил толстяк. — Пойдемте!

— Большое спасибо, но я думаю еще подождать здесь. Авось кто-нибудь выедет.

— Ну, как знаете, а я пошел. До свидания, — сказал человек в треухе и вышел на улицу.

— Желаю успеха! — крикнул ему вслед обладатель рыжей шевелюры.

Неожиданная мысль осенила его. Когда часы пробили десять, он покинул гостиницу и пошел на трамвайную остановку. Улицы были пустынны. Редкие прохожие, закутав лица, подняв воротники пальто и полушубков, согнувшись, пробегали мимо. Издали слышались тяжелые вздохи завода-гиганта, вступающего на ночную вахту. Приезжий остановился, оглянулся, прислушиваясь, и глухо пробормотал:

— Странно, очень странно. Почему же никто не встретил?

Он сел в трамвай, идущий к вокзалу. В вагоне было почти пусто, дремала кондукторша; на передней скамье, тесно прижавшись друг к другу, шепталась парочка.

Выйдя из вагона, незнакомец торопливо направился к ресторану. Пройдя в зал, он задержался у искусственной пальмы и окинул взглядом столики. Кудрявая официантка еще работала. Он сел за свободный столик, обслуживаемый ею, издали приветливо махнул рукой. Она не заставила себя ждать.

— Так вы не уехали? Озябли?.. Сегодня кошмарный холод. Проголодались?.. Что же мы будем кушать? — Она вынула из кармашка блокнотик.

— Прежде всего скажите, как ваше имя?

— Галина. — Девушка чуть покраснела от неожиданности. Клиент показался ей при первой встрече таким угрюмым.

— Значит, Галочка, Галя. Можно мне так называть вас?

— Пожалуйста! А вас как зовут?

— Меня зовут Романом Ивановичем.

— Ну, вот и познакомились, — улыбнулась Галя.

— Вот что, Галюша, — ласково заговорил он, — давайте сначала договоримся, что вы не будете на меня сердиться за то, что утром я был таким невежливым. У меня, понимаете, страшно болел зуб, белый свет был не мил…

— Бедненький! — всплеснула Галочка полными руками. — Что ж вы мне не сказали? В нашей аптечке есть зубные капли. Хотите, принесу?

— Спасибо, Галочка, не надо. Теперь меня другие заботы одолели.

— Что-нибудь случилось? Вас не обокрали? — забросала она его вопросами, в которых чувствовалось участие.

— Потом расскажу. А сейчас…

— Ну конечно, сейчас вы хотите кушать. Есть сибирские пельмени.

— Обожаю сибирские пельмени, — оживился Роман Иванович, — тащите, Галочка! И сто граммов этого вашего, — он щелкнул пальцами, — чудесного коньяку!

— Сию минуту и накормлю и напою, — пообещала Галя и поспешила к буфету.

Пельмени оказались превосходные. И Роман Иванович, хватив рюмку коньяку, с жадностью поглощал их. Галочка вертелась возле стола и снова принялась расспрашивать его, что же с ним стряслось в городе.

— Фу-ты! — произнес, отдуваясь, Роман Иванович. — Вот и наелся. Спасибо! Ну, а насчет моих неприятностей… Ничего особенного не случилось. Просто я очутился в положении бездомной собаки и не представляю себе, что же нужно предпринять, чтобы не ночевать на улице. Все сложилось нелепо и, главное, совершенно неожиданно.

Хорошенькое лицо Галочки с вздернутым носиком и веселыми, бойкими глазами выразило живейший интерес.

Отвечая на ее вопросы, Роман Иванович будто нехотя рассказал: в Н-ск он приехал по письму приятеля устраиваться на работу. Сам он по специальности инженер. Приятель уже нашел ему приличную должность. Вся беда в том, что на дверях квартиры приятеля, «такого же холостяка, как и я», как бы ненароком вставил он, оказался замок. По словам соседей, приятель Романа Ивановича выехал в командировку, а сколько дней он будет отсутствовать — никому не известно.

— И вот я остался беспризорным, — грустно закончил Роман Иванович. — Знакомых в городе нет, гостиницы переполнены. Я до десяти вечера ждал. Даже койки не дождался.