Верь - [23]

Жаль только Рад всё время приходит и тащит меня с собой, охотникам местным показывать, как дивную игрушку. В прошлое воскресенье завёл на детскую площадку, где я с детьми играла в волчицу и охотников, еле удрала, только не от детей, а от их матерей — камнями бросались. А он стоял и ржал с этого представления и дети тоже смеялись, только мне и мамочкам было не до смеха. Не понимаю, чего они взъелись? Я их детей не трогала и трогать не собиралась, подумаешь, порычала, когда попросили, а они надумали себе не пойми что. Похоже, материнство лишает способности мыслить здраво и логично, оставляя только инстинкт защитить ребёнка от опасности любой ценой. Даже это воскресенье было для меня лучшим, чем ещё один вечер в его доме. Как вспомню — так вздрогну. Первый раз он показал мне, где живёт после инцидента в тире, так что примерно знала, что ничего хорошего там не ждёт. Приготовила оружие, туповатый нож из лазаретной столовой и парочку шприцов с остатками жёлтой жижи. Готовила всё это для побега, когда после утреннего обхода и укола для Таси появился Рад, поняла, что мне пришёл конец.

— Утро доброе, — сказал он с порога, под крики болезненной агонии волчицы.

Он вообще все время делает вид, что она не существует, словно деталь интерьера, а не живое существо. Не понимала, почему его отношение ко мне и Тасе так отличается, пока не оказалась в его доме.

Я тогда ещё в ночной рубашке и расстёгнутом халате поверх была одета, а Тася раздета, потому что я её мыла. Не знаю, почему закричала и бросила в него мочалкой, чтобы убирался. Волчица почти не ощущала дискомфорта от своей наготы, даже не дёрнулась, это я принялась её закрывать, потому что охотник даже не подумал выходить.

— Что здесь происходит? — ещё и Артур прилетел, после чего его сам Рад выставил за дверь.

— Не переживай, — сказал он мне тогда, — зоофилией не увлекаюсь.

Как бы он это сказал, но взгляд его явно по моей короткой ночной рубашке прошёлся совсем нескромный. Так, что даже захотелось напомнить его же слова о том, что я ошибка природы и все остальное. Вот только он не дал этого сделать, сказал только, что вечером пойдём прогуляться и желательно, чтобы в этот раз не выводила его из себя. Плавали, знаем, насколько он страшен в гневе — где-то на уровне Кая, если не хуже. Так что без лишних вопросов собралась тем вечером на очередное публичное унижение, но меня ждал сюрприз — не приятный.

Повёл он меня не по обычному маршруту выгуливать, завернул к самым дорогим домам, возле коттеджа Председателя. Плохое предчувствие меня не покидало весь день, так что накрученная до чёртиков, зажимая в кармане платья нож, шла за ним следом до самых дверей. Только когда он дверь открыл, и щёлкнул выключателем, чтобы свет загорелся, поняла всю масштабность моих проблем. Мужик с этим вот плотоядным взглядом притащил меня в пустой дом, где никого кроме нас, судя по отсутствию света, нет. И это человек, который только на люди меня выводил как ручную собачку — верх подозрительности. Дёрнулась бежать, но он за руку как дёрнул, так что в дом я влетела, чуть не свалив его с ног.

— Зачем ты меня сюда притащил? — засовываю руку в карман, пятнясь к двери.

— Не это ищешь? — бросает нож в дверь за моей спиной и цокает языком, словно та старуха.

Когда только нож мой успел забрать? Шприцы спрятаны в другие карманы, так что их не так легко найти. Вот только подействуют ли они.

— Что тебе надо? — пытаюсь открыть дверь, но она закрыта.

— Пойдём, — бросает он спокойно и уходит на второй этаж.

Мелькает мысль закрыться в какой-то комнате на первом этаже, но понимаю, что это мне не поможет. Аккуратно достаю один шприц и прячу его в рукав джинсовой куртки. Наверху он открывает дверь, судя по компьютерному столу и офисным принадлежностям, в кабинет. Кивает на кресло перед столом, куда мне приходится садиться. Сам присаживается за компьютер, и начинает что-то за ним делать. Жду минут десять, затем полчаса, все оттягивая момент своего наказания, нервно теребя рукав джинсовой куртки.

— Скажи мне это, — бросает, наконец, он, не отрываясь от монитора.

— Что? — рассеянно переспрашиваю.

— Скажи мне кто ты, — бросает на меня короткий взгляд, а затем снова на монитор.

— Может, я просто пойду обратно? — даже встаю, чтобы уйти, но он резко кричит на меня.

Прячу взгляд, смотрю себе под ноги. Как же это знакомо, отец тоже проделывал что-то подобное, когда я была маленькой. Так что я знаю, что делать, чтобы не нарваться.

— Скажи это, — говорит он снова, на этот раз просто чувствую его взгляд на себе.

По интонации понимаю, что он хочет услышать, хоть и не понимаю зачем. Но гордость играет во мне, так что вскидываю голову и смотрю в его черные глаза.

— Так кто ты?

— Человек, — отвечаю спокойно, и сразу же уворачиваюсь от пепельницы, полетевшей в мою сторону.

— Кто ты? — надавливает он на нужные слова.

— Человек, — повторяю упрямо, за что и получаю в лицо папкой.

Вытираю кровь с губы — неудачно увернулась, сложно считать траекторию одним глазом.

— Мне разрешить другим поиграть с тобой? — угрожает мне.

— А что, ты ещё не наигрался? — не удерживаюсь от иронии.