Верь - [147]

Зажимаю кнопку включения, пока Кай отворачивается и снимает с себя новую кожаную куртку. Первое что замечаю, когда телефон включается тьму пропущенных вызовов, даже не все отображаются. Кто только ко мне не звонил, начиная от родителей, брата, Кристины, затем вся стая и с пол десятка вообще не знакомых номеров. Меня это слегка напрягает, потому поднимаю взгляд от экрана на оборотня. Он делает вид что очень занят, распаковывая пакеты и наполняя холодильник. Мог бы хотя бы попытаться извиниться за то, что соврал, ведь мой мобильный все эти дни был у него в той спортивной сумке. Что же такого важного он хотел от меня скрыть, раз забрал его и лгал мне? Можно было бы позвонить Марго, от нее больше всего пропущенных, но правда в том, что не хочу сейчас ее слышать. Вообще единственный человек, объяснения которого я хочу сейчас выслушать молча пихает еду в холодильник. Как не странно, кроме звонков ещё и куча сообщений. Даже от брата есть, правда только одно, но почему-то открываю его первым.

«Ты где пропала? Возвращайся.» — короткое, однако, в нём так и видна скрытая братская любовь. Ну хоть написал, и то хорошо, вспомнил свою старшую, мелкий гад.

Ладно, что там дальше, от Кирилла тоже есть, даже три. Посмотрим-ка!

«Вы там что волчат делаете? Это не честно! Со мной так точно! Димка ещё по своей Нине страдает, а как же я? Мне тоже нужна сучка, выносящая мне мозг!» — это сообщение он приправил картинками, судя по датам пришло оно ещё в первый день нашего приезда.

«Ребят, вы где пропали? Даш, ладно Белый трубу отключил, но ты то о родных помнишь? Мы же волнуемся, твои вообще места себе не находят.» — это сообщение уже без картинок, явно написанное на нервах, дата позавчерашняя.

Вспоминаю о родителях, о последнем разговоре и становится отвратительно стыдно. Учитывая в каком свете показал Кай, неудивительно что они там все на нервах уже. Надо было им хотя бы сообщение написать, волнуются же.

«Я говорил с батей, знаю, вряд ли сообщение прочитаете, но… Я на вашей стороне, что бы там не было. Кай, брат, не забывай меня, я тебя тоже никогда не забуду. Береги ее.» — это сообщение с сегодняшней датой, но написанное в три часа утра.

Я могу преувеличивать, но это прощальное сообщение. Мне становиться не по себе от этой мысли, потому решаюсь спросить в него.

— Что это? — поворачиваю экран мобильного телефона к нему, так что бы мог прочитать переписку.

Он смотрит туда, но не долго, на столько времени, что бы хватило прочитать, но не ответить на мой вопрос. Отворачивается, чтобы пойти за другими пакетами мимо меня, словно молчание спасет его от ответа на мои вопросы.

— Почему он прощается? — спрашиваю снова, в этот раз слезая с тумбы и преграждая ему путь к холодильнику.

Если сопоставить это странное последнее сообщение, поведения Кая, увиливание от тем связанным с будущем, но главное того, что было в сумке… Бросаю телефон на стол и достаю со шкафа сумку, чуть не сорвав спину при этом.

— Что это? Что это такое? — поднимаю один из золотых слитков и ставлю его на стол, потому что поднять всю сумку слишком тяжело.

— Разве не понятно? Это золото, деньги в самой твердой валюте, — холодно и слегка надменно отвечает, взглянув на меня только мельком.

Открывает холодильник и с полки берет банку пива и опираясь боком на трубку, смотря мне в глаза отпивает. Я вижу в его глазах вызов, так же ясно, как и понимаю, что это просто способ не отвечать мне.

Слабак, ему куда проще сделать мне больно так, чем просто поговорить. На глаза снова наворачиваются слёзы, я понимаю, что и зачем, но не хочу пока это даже принимать. Поджав губы достаю с сумки стопку паспортов и документов и бросаю их в него, словно мусор.

— А это тогда что? — кричу, потому что это проще чем снова расплакаться. — Зачем все эти документы?

Зачем паспорта разных стран с разными именами, но с нашими фотографиями. Зачем все это?

Бумажки падают на пол еле достигнув цели. Тяжело дышу, чувствуя ломоту во всем теле, кажется оно раньше приняло ответ, чем я сама.

— Довольна? — вместо ответа спрашивает холодно, заставляя понять, что это конец моего хеппи-энда.

Опускаю взгляд, хотя хочется смотреть в эти холодные глаза, чтобы выдел, насколько сильно сделал мне больно, но именно поэтому и не могу этого сделать. Слишком боюсь, что ему не будет больно, или наоборот, что от его боли будет хуже. Я не слабая, выдержу, весь этот разговор выдержу, мы выдержим. Ведь так? Это «мы» останется что бы он не сделал?

Пытаюсь дотронуться до его руки на столешнице, но он убирает ее, отходит к пакетам, словно они важнее того что на самом деле происходит здесь. Сжимаю руки с такой силой, что ногти впиваются в кожу до крови.

— Деньги, документы, прощальные сообщения… Кай, мы просто сбегаем, да? — как бы не старалась, в моем голосе не пропадает укор.

Не отвечает, пока, перебрав пакеты, выбирает с них несколько и ставит их на тумбу рядом с мобильным телефоном.

— Здесь одежда, самолёт через три часа, так что у тебя есть час, чтобы привести себя в порядок и свыкнуться с этой мыслю.

Меня бесит, когда он так делает, злит, что продолжаю его оправдывать. У нас не будут такие отношения, я не буду под него все время подстраиваться!