Вепрь - [15]

Без сожаления бросив машину, они сняли небольшую квартирку ближе к окраине и, заплатив хозяйке за три месяца, стали тихо выжидать, когда улягутся страсти.

Прошло не больше недели, когда Славянка с удивлением осознала, что для счастья ей больше не нужны Гавайи или Майами, и даже десять миллионов долларов радовали ее постольку поскольку. Если бы они сейчас вдруг исчезли, она и тогда не стала бы менее счастливой. Дело было в Сергее. Славянка поняла, что по уши влюблена в него, что ей гораздо приятнее жить с ним в крошечной тихой квартирке, чем без него где-нибудь в Гонолулу. Раньше такого с ней не случалось. К мужчинам она относилась всегда с чисто практической точки зрения.

— Можно, я спрошу тебя об одной вещи? — начала она однажды ночью, прижавшись щекой к его плечу.

— Пожалуйста…

— Ты никогда не думал о том, чтобы завести дом, детей, жену? В общем, жениться.

— Жениться? — он ни капельки не удивился этому вопросу. — Конечно, думал, и не один раз. Если ты имеешь в виду нас с тобой, то можешь не волноваться — мы обязательно поженимся, как только вырвемся отсюда. Вернёмся ко мне домой, в Сибирь, отгрохаем свадьбу и мотанем в путешествие… куда ты там хотела? На Гавайи?

— А когда нам можно будет уехать отсюда?

— Как только это станет безопасным.

Это был очень условный срок, но Славянка стала терпеливо ждать.

Однако уезжать им пришлось не потому, что это стало безопасным, а как раз наоборот — оставаться было равносильно самоубийству.

Однажды Сергей с раннего утра куда-то ушел (он никогда не говорил, куда идет и когда вернется) и вернулся к вечеру. Славянка на кухне готовила нехитрый ужин, и это положение домохозяйки доставляло ей неожиданное удовольствие. В глубине души ей всегда хотелось вкусить такой вот незатейливой жизни, в которой нет погонь, интриг, перестрелок, а есть привычный, размеренный ход событий, когда, просыпаясь утром, ты знаешь, чем будет заполнен твой день, знаешь, что к десяти часам тебе предстоит идти в магазин за продуктами, в два часа начинать уборку квартиры, а ближе к вечеру — готовить ужин и дожидаться возвращения мужа, которому, может, и не понравится твоя стряпня. Такой быт осточертел миллионам женщин, но для Славянки это было в новинку, и она даже испытала какую-то гордость оттого, что теперь перестала быть девчонкой с улицы, бездомной авантюристкой, а стала почти такой же, как и те женщины, что живут по соседству с ней. Почти. Была одна червоточинка, которая не давала ей покоя, — она чувствовала, что это временно, что скоро все опять вернется в старую колею.

Приблизительно об этом она думала в тот вечер, стоя над шипящей сковородой, когда в прихожей вдруг громко хлопнула дверь. Испуганная Славянка увидела, что Сергей, не раздеваясь, прошёл в комнату.

Она поняла, всё кончено. От этой мысли её прошиб озноб.

— Сергей! — крикнула она, не в силах двинуться с места.

Он не ответил, и от его молчания стало ещё страшнее.

— Серёжа, что случилось?!

Он подошёл к ней. В руках у него была большая дорожная сумка, в которую они переложили все деньги.

— Мы уезжаем, — сказал он. — Сейчас же. Собирайся.

— Куда? — спросила Славянка, хлопая глазами.

— Куда-нибудь. К чёртовой матери. В Сибирь.

— Но как же… — она продолжала растерянно моргать, не зная, что сказать. — Но… А как же ужин? Я нажарила целую сковородку котлет… Ой, Господи, что я говорю!

И она вдруг заплакала от жалости к самой себе. Слезы ручьями потекли по щекам. «Всё, — думала она, скользя спиной по стене и опускаясь на корточки. — Я так и знала, что этим всё кончится…»

Сергей вытер с её лица слезы. Взял на руки, как ребёнка, и прижался губами к её щеке.

— Не плачь, дурочка, — прошептал он. — Все будет хорошо. Пока я с тобой, все будет хорошо.

Он принёс её на кухню, усадил на стол и, сев перед ней на табурет, стал целовать её колени.

— В конце концов, у нас ещё есть время, — сказал он, оторвавшись. — Ты успеешь накормить меня, а я пока объясню, что к чему.

Она соскочила со стола. Продолжая всхлипывать, разложила ужин по тарелкам, налила в огромную кружку молоко и поставила ее перед Сергеем. Ужинали в молчании. Вернее, ел только Сергей, Славянка даже не притронулась. Она неподвижно сидела, опустив руки, и с безучастным лицом смотрела на Сергея.

— Рассказывай, — попросила она, когда он отодвинул от себя тарелку.

Не спеша дожевав, он произнес:

— Нас вычислили. И в этом виноват я.

— Я не понимаю. В чём ты виноват?

— В том, что с самого начала вел себя, как олух, не мог предусмотреть элементарного. Нам надо было сразу же бежать из города на все четыре стороны, к чёрту на рога, лишь бы подальше отсюда. Не стоило нам здесь оставаться. А вот твой сосед по гостинице оказался не таким уж дураком. Его и зовут соответственно — Магистр.

— Это не имя, это учёная степень.

— Вот именно. Учёная.

Сергей хрустнул пальцами. Вообще-то у него не было такой привычки, и Славянка знала, что, если он вдруг это сделал, значит, озадачен не на шутку. Хотя повода для этого она не видела. Конечно, ужасно не хочется срываться с насиженного места и убегать неизвестно куда, но разве ей привыкать к этому? Сколько уж раз было такое, из каждого города ей в конце концов приходилось уносить ноги, а чем Сочи лучше других? К тому же непонятно, зачем бежать прямо сейчас, по крайней мере до утра подождать можно. Так она и сказала Сергею.